Война началась для меня на Ленинградском фронте в начале марта 1942 года. Я командовал 140-й отдельной стрелковой бригадой, прибывшей на фронт из Сибири, а ровно через год, в марте 1943 года, был назначен командиром 311-й стрелковой дивизии и прошел с ней весь боевой путь от Волхова до Эльбы.

Эти два соединения одинаково дороги моему сердцу. Первые очень тяжелые, кровопролитные бои в составе 140-й бригады под Любанью и Синявино невозможно забыть и через десятки лет - они гвоздем засели в памяти.

Нелегко было и в 311-й дивизии, когда мы дрались за Ленинград в составе Волховского фронта, отвлекая силы противника на себя. Но это было позже, когда многие из нас уже имели небольшой боевой опыт, полученный в боях 1942 года.

140-я бригада, прибыв на фронт, вошла в состав недавно организованного 4-го гвардейского стрелкового корпуса, который состоял из 3-й гвардейской стрелковой дивизии, четырех отдельных стрелковых бригад и частей артиллерии. Командиром корпуса был генерал-майор Николай Александрович Гаген, боевой, грамотный командир. Он принял меня и бригадного комиссара Бориса Михайловича Луполовера на командном пункте в районе города Волхов. Мы подробно доложили ему о боевом составе бригады, ее укомплектованности и боевой готовности. Командир корпуса внимательно выслушал нас и, как нам показалось, остался доволен подробными докладами. Генерал спросил, кто из нас уже участвовал в этой войне. Получив отрицательный ответ, он заметно сник, помрачнел и уже без особой симпатии глядел на нас.

Я, как на беду, выглядел моложе своих 36 лет и, видимо, произвел на командира корпуса невыгодное впечатление. Сдержанность и отсутствие самоуверенности в моем поведении он, очевидно, расценил как слабость и неопытность.

Выйдя из землянки командира корпуса, мы с комиссаром решили, что разговор с Гагеном, как говорится, «начался гладью, а кончился гадью». Внезапная холодность командира корпуса по отношению к нам, не обстрелянным еще в этой войне командирам оставила неприятный осадок. Но мы старались не унывать, надеясь в первых же боях показать себя и бригаду с лучшей стороны.

Я был кадровым офицером, с 16 лет в рядах Красной Армии. В прошлом принимал участие в боях. Не один раз имел возможность проверить себя как командира, умеющего в сложной обстановке найти нужное решение. Да и сейчас я был здесь только потому, что неоднократно просился на фронт у командующего Сибирским военным округом, полагая, что моя военная подготовка и желание драться с врагом Отечества будут полезны действующей армии.

Как известно, в первой половине 1942 года развернулись ожесточенные бои западнее реки Волхов с целью прорыва нашими войсками блокады Ленинграда. В начале января 1942 года войска Волховского и Ленинградского фронтов перешли в наступление.

Главный удар из района севернее Новгорода в северо-западном направлении на Любань наносила 2-я ударная армия Волховского фронта. Соединения 54-й армии Ленинградского фронта с рубежа Воронов, Малукса, южный берег болота Соколий Мох вели наступление на Тосно. В течение двух месяцев (январь, февраль) части 54-й армии изо дня в день с необыкновенным упорством атаковали противника. Чтобы ускорить разгром группировки немецких войск в районе Любани, Ставка Верховного Главнокомандующего потребовала от командующего Ленинградским фронтом развернуть наступление силами 54-й армии с севера в направлении Любани навстречу группировке Волховского фронта.

9 марта в результате удара частей 54-й армии гитлеровцы оставили ст. Погостье, разъезд Жарок, лес и поляны, прилегающие к Погостью. Однако дальнейшие попытки наших войск развить прорыв успеха не имели.

15 марта командующий 54-й армией генерал И. И. Федюнинский поставил 4-му гвардейскому стрелковому корпусу задачу: с утра 16 марта перейти в наступление, нанося удар в общем направлении на Зенино, Смердыню с целью разгромить противостоящего противника и к исходу дня выйти на глубину до 6 км, чтобы потом, по мере продвижения, наращивать удар.

Как показал опрос пленных, немцы ждали наступления корпуса на день раньше, т. е. в воскресенье, говоря: «Русские всегда портят нам праздник».

Боевой порядок корпуса строился в три эшелона: первый эшелон - 284-я стрелковая дивизия с 16-й танковой бригадой, 3-я гвардейская стрелковая дивизия со 124-й и 98-й танковыми бригадами и 285-я стрелковая дивизия; второй эшелон - 33-я и 32-я отдельные стрелковые бригады; третий эшелон - 137-я и 140-я отдельные стрелковые бригады (стрелковые дивизии, кроме 3-й гвардейской стрелковой дивизии, только на время прорыва входили в состав корпуса).

С утра 16 марта части первого эшелона корпуса перешли в наступление. Прорвав оборону и тесня врага, они медленно, с большими потерями, продвигались вперед. Глубокий снег и заросли ольхового леса затрудняли использование танков, артиллерии и орудий для стрельбы прямой наводкой.

За пять суток непрерывных боевых действий, несмотря на героизм солдат и офицеров, части первых двух эшелонов продвинулись всего на 6–10 км и вышли на рубеж реки Кородынька, деревень Зенино, Дубовик. В дальнейшем, вследствие возросшей ширины фронта и больших потерь, наступление корпуса еще более замедлилось.

Здесь следует пояснить, что немцы, отброшенные еще в декабре 1941 года к линии железной дороги Мга - Кириши, немедля перешли к организованной обороне. Два полных месяца до начала Любанской операции они занимались устройством оборонительных позиций на всех возвышенностях и других удобных для обороны местах и превратили их в довольно сильные опорные пункты и рубежи. Все избы, амбары и сараи в населенных пунктах были превращены в ДЗОТы. С построек снимались крыши и рядом со срубом, с внешней стороны, ставился второй сруб. Промежутки между срубами засыпались землей. Оконные проемы, частично заложенные бревнами, служили бойницами, или бойницы специально прорезались в стенах домов. С наружной стороны эти срубы заваливались и утрамбовывались снегом, что делало их труднонаблюдаемыми. В каждом таком оборонительном сооружении устанавливались пулеметы, а в некоторых - артиллерийские орудия и минометы. Вне населенных пунктов применялись стенки (заборы), сложенные из бревен с бойницами высотой до одного метра, шириной 80–90 см и длиной 5–6 м и более, а в низких местах клались настилы из бревен для стрельбы лежа. Наши войска, ведя наступление на заблаговременно укрепившегося противника, вынуждены были действовать в очень сложных условиях, к чему они, надо прямо сказать, тогда еще подготовлены не были.

От начала марша и до ввода 140-й бригады в бой части бригады ночами по колено в снегу двигались шестнадцать суток. Каждый шаг требовал большого физического напряжения, что выматывало силы бойцов. Низкорослые монгольские кони проваливались в снег по самое брюхо и из последних сил тянули повозки, минометы и артиллерийские орудия, останавливаясь через каждые 40–50 м. Автомобили буксовали в снегу, и их подталкивали выделенные для этой цели команды. Местами автомобили зарывались в сугробы и застревали. Пока их вытаскивали, колонны останавливались, и утомленные бойцы стоя дремали. Менее выносливые, сойдя с дороги, ложились в снег. Их находили, будили, поднимали на ноги и тащили вперед, пока они не приходили в себя.

Когда наступал рассвет, части бригады укрывались в лесу на дневной привал. Разгоряченные на марше люди, промокшие от пота, первые минуты не чувствовали холода, хотя мороз достигал 20 градусов, валились в снег и, прижавшись плотнее друг к другу, засыпали. Мороз же быстро хватал за мокрые спины прозябших до костей бойцов и поднимал снова на ноги.

В нелетную погоду разрешалось разводить костры, но и эта мера не приносила большого облегчения. Мало кто из командиров и бойцов умел по-настоящему ставить шалаши из веток хвойных деревьев. В них гулял ветер, выдувая тепло. Бойцы ложились поближе к костру и ворочались все время, подставляя огню то один, то другой бок. Так проходили часы дневного отдыха в борьбе с пронизывающим холодом за драгоценные минуты сна. Дневные привалы превращались в настоящую пытку, и люди все больше слабели и теряли силы. С каждым привалом росло число простуженных, а обгоревшие полушубки и валенки заменить было нечем. Уже 10 марта командир корпуса генерал-майор H. A. Гаген вынужден был донести командующему армией: «Дороги тяжелые, личный и конский состав 137-й и 140-й бригад переутомлен».

В безоблачные дни немецкие самолеты утюжили небо в поисках войск корпуса. Несколько раз налетали «юнкерсы» и бомбили, но, благодаря рассредоточенному расположению частей на привале и хорошей маскировке, потери в бригаде были незначительными.

Несмотря на чрезмерную физическую усталость, личный состав продолжал стойко переносить трудности зимнего марша. Бойцы хорошо знали, что армия сражается за снятие блокады Ленинграда, и это поддерживало их дух. Они мужественно переносили тяжелые условия похода. За первые десять суток марша было подано 47 заявлений о приеме в партию.

Со дня ввода корпуса в бой 140-я бригада с длительными остановками медленно продвигалась за наступающими частями корпуса. Об обстановке нас почему-то не информировали. О ней мы могли судить по медленному продвижению действующих впереди нас частей, грохоту артиллерийско-минометного огня противника, количеству убитых на пути нашего движения и потоку раненых бойцов. С наступлением темноты немцы усиленно освещали ракетами подступы к своему переднему краю. По огням ракет мы определяли линию фронта, которая представляла собой чуть вытянутую окружность с очень узким разрывом у разъезда Жарок.

Бригаду каждую минуту могли ввести в бой, поэтому она должна была постоянно находиться в полной боевой готовности, а силы бойцов таяли с каждым днем, росло число простуженных и измотанных до крайности людей. Это вызывало большое беспокойство у командно-политического состава бригады. Офицеры понимали, что надо во что бы то ни стало сохранить силы бойцов до первого решающего боя. Боевому крещению мы придавали большое значение. Успех его должен был укрепить уверенность частей и подразделений в своих силах, что имело бы немалое значение для последующих боев.

Но что реально можно было сделать в этих тяжелых условиях? Бойцы мерзли, недосыпали и теряли силы. С утра 21 марта с исходного положения западнее отм. 36.5 была введена в бой 137-я бригада с задачей прорвать оборону противника на реке Кородыньке и выйти в район сараев. Одновременно была поставлена задача и 140-й бригаде продвигаться за левым флангом 137-й бригады, уничтожая оставшиеся группы противника и быть в готовности действовать в соответствии с обстановкой по особому приказу .

Продвигаясь за левым флангом 137-й бригады, к 7.00 23 марта бригада вышла к отм. 40.6 севернее Зенино и сосредоточилась в густом лесу в пяти километрах от предполагаемого края обороны противника. 3-й батальон бригады еще накануне был направлен распоряжением штаба корпуса к деревне Малиновка для ликвидации прорвавшихся групп автоматчиков противника.

Не успели части расположиться в лесу, как противник внезапно обрушился огнем двух батарей по району 1-го батальона и штаба бригады. Этот налет озадачил нас. Немецкие самолеты в этот день не появлялись, и по условиям местности враг не имел возможности наблюдать за движением и сосредоточением частей бригады. И все-таки неприятель каким-то образом нас обнаружил.

Позже стало известно, что фашисты кроме автоматчиков засылали в районы расположения наших войск разведчиков, одетых в форму Советской Армии. Они подавали сигналы по радио или ракетами о местонахождении наших частей. Не имея опыта, бороться с этим мы тогда еще не умели.

Наконец подошла и наша очередь вступать в бой. На всем фронте армии шли малоуспешные бои. Противник хорошо укрепился в населенных пунктах, вдоль дорог, оврагов и речек, занимая все господствующие на местности пункты. Отражая атаки наших частей и нащупывая слабые места в их боевых порядках, противник переходил в короткие контратаки, всегда хорошо поддерживаемые сосредоточенным огнем артиллерии и минометов.

«140-й бригаде, обеспечивая стыки с 137-й бригадой и 3-й гвардейской стрелковой дивизией, наступать с целью овладения районом рощи „Хвойная“, перерезать дорогу Кондуя - Смердыня, имея в виду быть готовой к отражению контратак противника с направлений Макарьевской Пустыни и Смердыни, содействуя частью сил 3-й Гвардейской стрелковой дивизии в овладении районом Смердыня, Доброе, Васино» . Задачу эту бригада должна была выполнить собственными силами без 3-го своего батальона и какого-либо усиления.

Полоса сплошного болота, заросшего лесом, глубиною более 4 км отделяла бригаду от противника. Густой ольховый лес стоял перед нами стеной. Через это препятствие надо было пробиваться, как в индийских джунглях. К тому же в лесу лежал глубокий снег. В направлении нашего наступления оказалась единственная очень узенькая просека, которую мы решили использовать для сближения с противником. Никаких следов человеческих ног на снегу - как на самой просеке, так и в лесу - мы не обнаружили.

До начала боя штаб бригады не располагал никакими данными об обороне противника, его силах и группировке. В общих чертах было известно, что немцы занимают рощу «Хвойная», которой должна овладеть бригада. С соседями у нас не было непосредственного соприкосновения и связи. Для того чтобы установить ее со 137-й бригадой и 3-й гвардейской дивизией, направлялись группы бойцов, которые бесследно исчезали, видимо, натыкаясь на засады противника. При движении частей по единственной просеке ожидать засады можно было на каждом шагу. Чтобы избежать этого и своевременно установить начертание переднего края обороны немцев, вперед была выслана разведывательная рота с задачей, развернувшись в цепь, прочесать лес в полосе движения бригады и, продвигаясь к роще «Хвойная», войти в соприкосновение с противником.

Когда разведрота удалилась на расстояние до одного километра, части бригады начали выдвигаться к просеке. В голове колонны двигался 1-й батальон майора Г. Е. Назарова, за ним - 2-й батальон майора К. А. Куничева. За стрелковыми батальонами двигалась артиллерия бригады. Командование бригады находилось в голове колонны.

Саперы младшего лейтенанта С. П. Парцевского и часть стрелков, вооружившись топорами и пилами, рубили и пилили деревья, чтобы расширить просеку и сделать ее пригодной для движения артиллерийских систем и повозок с минометами и боеприпасами. Работа сначала шла медленно, но вскоре наладилась, и 1-й батальон стал втягиваться в лес. Кругом - тишина. Ни одного выстрела со стороны противника. От разведки никаких донесений не поступало.

Прокладывая перед собой дорогу, батальон Назарова все больше углублялся в лес. Казалось, ничто не предвещало опасности, как вдруг воздух потрясли разрывы снарядов. Беглым огнем одной артиллерийской батареи противник обрушился на колонну 1-го батальона. По точности огня было понятно, что противник следит за нашим движением, хотя, как и ранее, наблюдение с земли и воздуха исключалось, а впереди действовала наша разведка. Нам ничего не оставалось, как только быстрее пробиться вперед и во избежание потерь увеличить дистанцию между подразделениями батальонов. Артиллерийские налеты повторялись методично через каждые 10–15 минут.

Пока батальоны пробивались сквозь чащу леса, разведрота, пройдя заросшее лесом болото и не встретив на своем пути противника, вышла на опушку длинной лесной прогалины, за которой в трехстах метрах снова начиналась густая растительность.

Прежде чем преодолеть открытый участок местности, командир роты должен был выслать вперед разведывательный дозор. Но лейтенант П. Е. Картошкин этого не сделал, и рота, развернутая в цепь, двинулась по прогалине, не имея впереди дозоров. Когда она подходила к середине прогалины, впереди с опушки леса, до которой оставалось менее 150 м, взвилась сигнальная ракета. Не успели разведчики даже подумать об опасности, как затрещали пулеметы, автоматы и раздались взрывы мин. Только глубокий снег, в который зарылись бойцы, спас роту от уничтожения.

В это время 1-й батальон приближался к лесной прогалине, и засада противника, видимо опасаясь обхода, поспешно отошла. Разведроте, однако, был нанесен значительный урон.

В сумерках батальон приблизился к роще «Хвойная», восточнее которой проходил передний край обороны немцев. Уже стемнело, когда батальон занял исходный рубеж для атаки. Впереди в 100–150 м притаились гитлеровцы.

За первым батальоном в 300–400 м в глубине залег 2-й батальон. Артиллерийские дивизионы застряли в лесу, так как лошади окончательно выбились из сил.

В этот день резко потеплело, и обессиленные бойцы 1-го батальона, заняв позиции и кое-как окопавшись в снегу, тут же засыпали мертвым сном. Мы с комиссаром бригады Б. М. Луполовером, начальником штаба бригады майором E. H. Мокшевым, командирами батальонов и рот всю ночь находились в боевых порядках стрелковых подразделений, чтобы успеть своевременно предотвратить возможную ночную вылазку противника. Немцы, ожидая нашей ночной атаки, держались настороже. Они не решались на активные действия, уступая нам в численности живой силы. Это спасло нас от трагедии, которая могла бы разыграться в ту ночь.

Утром немцы открыли ожесточенный огонь из всех пулеметов и автоматов. Нас разделяла густая заросль мелколесья. Мы не видели друг друга, но это не мешало немцам беспрерывно строчить по всему фронту, не жалея патронов.

Наши бойцы огня не вели. Артиллерия бригады только что успела выйти в район огневых позиций. Пользуясь безнаказанностью, противник наращивал огонь, и потери наши росли.

Командиру батальона Г. Е. Назарову было приказано немедленно открыть огонь по противнику, расположенному не более чем в 150 м. Приказ был передан в роты, но бойцы по-прежнему не стреляли. Поставив задачу командирам артиллерийских и минометного дивизионов подготовить огонь по переднему краю врага, я отправился в батальон, чтобы лично выяснить, почему молчат огневые средства стрелковых подразделений. Добираться до стрелковой цепи пришлось под непрерывным свистом пуль. Отдельные бойцы, физически менее выносливые, безучастно лежали в снегу в неподготовленных для стрельбы ячейках. Основная же масса бойцов добросовестно поработала лопатами, хорошо зарылась в снег и была готова к ведению огня. На вопрос, почему не ведут огонь, бойцы и командиры отвечали:

Целей не видим.

Но и противник нас не видит, а стреляет и наносит потери, - ответил я бойцам.

Ответы солдат и офицеров не были случайными. Бригада была сформирована из кадрового состава, которому в процессе учебы постоянно внушались требования уставов о бережном расходе боеприпасов. В статье 16-й Полевого устава 1936 года указывалось:

«Насыщенность современного боя артиллерией и автоматическим оружием вызывает исключительно большой расход боеприпасов. Бережное отношение к каждому снаряду, к каждому патрону в бою должно быть непреложным правилом для всех командиров и бойцов Красной Армии. Необходимо поэтому воспитывать каждого командира и бойца в твердом знании, что только меткий, организованный, дисциплинированный огонь будет наносить поражение врагу и, наоборот, беспорядочный огонь, помимо разительного расхода боеприпасов, является лишь выражением собственного беспокойства и слабости».

Безусловно, правильные для своего времени требования Полевого устава не могли служить в данной обстановке руководством для ведения ружейно-пулеметного огня. Практика показала, что насыщенность войск автоматическим оружием дает возможность вести массовый, интенсивный огонь, заливая противника свинцовым дождем. Такой «беспорядочный» огонь врага, кроме морального угнетения, приносил немалые потери, и мы чувствовали это на себе.

Первое время в ходе войны с большим трудом приходилось повышать огневую активность стрелков и пулеметчиков. Очень часто пехота вызывала огонь артиллерии, в то время как она своими средствами могла справиться с противником. Характерно, что в первых боях бригада израсходовала несколько боекомплектов артснарядов и мин и менее половины боекомплекта патронов. Командир корпуса генерал H. A. Гаген почти в каждом боевом распоряжении настойчиво требовал: «Все и всё должно стрелять», разъясняя, что массовое применение автоматического огня не исключает, а, наоборот, повышает роль одиночных метких прицельных выстрелов.

Ни о каком залповом огне в этих условиях, как тогда настойчиво требовалось в приказах, не могло быть и речи. Непрерывная трескотня автоматического огня противника и разрывных пуль над головами, не говоря уже о разрывах снарядов и мин, заглушала все команды. В этом неумолкаемом грохоте надо было подползать чуть ли не к каждому солдату для отдачи приказания об открытии огня.

Что представляла собой оборона противника и где расположены его огневые точки, в батальоне никто толком сказать не мог. Не знали также, имеется ли заграждение перед передним краем, оборудована ли оборона траншеями и ходами сообщений. Об обороне противника можно было судить только по его плотному огню, насыщенному автоматическими средствами.

Не имея еще боевого опыта, командиры стрелковых рот, прижатые к земле огнем пулеметов и автоматов, не решались на активные разведывательные действия, а слабые их попытки в этом направлении, кроме потерь, ничего не приносили. И действительно, огонь противника был так плотен, что пробиться вперед, казалось, было невозможно даже небольшой группе бойцов.

Кроме того, крайняя усталость всего личного состава сильно сказывалась на активности. Нельзя было медлить с атакой, но и бросать батальон в бой на неразведанную и неподавленную оборону немцев было бы безрассудством.

Командир батальона майор Г. Назаров был ранен, как и его начальник штаба. Обязанности командира батальона принял заместитель начальника штаба лейтенант Я. И. Салтан, молодой, смелый, знающий офицер. Мы с ним решили произвести рекогносцировку переднего края обороны противника на направлении атаки одной из рот. Нужно было установить, что представляет собой передний край обороны и где расположены огневые точки противника. Кроме того, нужно было установить способ ведения разведки в густых зарослях леса, чтобы тут же, на основе личного опыта, дать практические указания командирам стрелковых рот и батарей. Успех атаки всецело зависел от того, насколько надежно будет подавлен противник на переднем крае. К нам присоединился начальник политотдела бригады батальонный комиссар Н. Г. Сергиенко.

Разделившись на две группы и взяв с собой по два автоматчика, мы с лейтенантом Салтаном поползли в нейтральную зону. До переднего края, судя по огню немцев, было не более 100–150 м. Ползти в густом лесу по глубокому снегу было трудно. Снег заваливался в рукава, за голенища валенок, а ветки деревьев и кустарников цеплялись за одежду и снаряжение.

Пули свистели над нами все время и не давали поднять головы. Стараясь не обнаружить себя, мы медленно ползли к обороне немцев, но обзор нисколько не улучшался. Перед глазами все так же стояла густая растительность, мешающая наблюдению. Передохнув немного, поползли дальше. В 40–50 м от себя в просветах леса мы увидели утрамбованную снежную насыпь в рост человека. За насыпью находились немцы, которые непрерывно стреляли из автоматов, как из брандспойтов, не прикладывая их к плечу. Где-то рядом длинными очередями строчили пулеметы, но их никому из нас не удалось обнаружить. Дольше оставаться здесь было опасно, и мы поползли назад.

Возвращение наше было омрачено: в нескольких шагах от цепи батальона был убит батальонный комиссар Н. Г. Сергиенко. Две шальные пули попали и в мою каску, но, к счастью, советская сталь не подвела. Следует отметить, что наша разведка имела и воспитательное значение: бойцы и командиры после этого стали действовать смелее и инициативнее.

Теперь, чтобы организовывать разведку противника в полосе наступления батальона, а затем и ружейно-пулеметный огонь по выявленным огневым точкам, в каждую роту были направлены офицеры штабов батальона и бригады. На разведку и организацию ружейно-пулеметного огня ушло не менее пяти часов светлого времени. Нелегко было под свист пуль учить бойцов и офицеров элементарным приемам ведения боя в лесу. В тот день не досчитались мы многих офицеров, но, как только заговорили наши пулеметы, автоматы и винтовки, огонь противника заметно ослаб.

Не лучше обстояло дело с артиллеристами и минометчиками. Время готовности артиллерии к открытию огня истекало. Командиры батарей и дивизионов, потеряв время в долгих и безрезультатных поисках наблюдательных пунктов, не подготовились к ведению огня и не знали, что же дальше делать. Да и мы с начальником артиллерии бригады капитаном К. И. Понтузенко, не раз побывавшие в боях, не имели готовых рецептов для действия артиллерии в сплошных зарослях леса. На местности, ровной как стол, не было ни одной возвышенности и ни одного высокого дерева для наблюдения. Это ставило артиллеристов в очень трудное положение. Как вести артиллерийско-минометный огонь, когда ни один пулемет противника не засечен, ни один участок его обороны не просматривается и разрывы наших снарядов и мин не наблюдаются?

Прежде чем давать указания командирам батарей и минометных рот, нам нужно было решить эту задачу самим. Винить артиллеристов в незнании своего дела было бы несправедливо, так как никогда раньше в довоенные годы никому в таких условиях стрелять не приходилось, да никто такой стрельбы и не требовал.

Поразмыслив сообща с начальником артиллерии бригады капитаном К. Понтузенко и с командирами дивизионов капитанами Т. С. Зайцевым, П. М. Николаевым и старшим лейтенантом А. Р. Ясенецким над тем, как организовать артиллерийскую подготовку атаки, мы пришли к решению: командирам батарей и минометных рот выйти на рубеж атаки к командирам поддерживаемых стрелковых рот, и первые выстрелы произвести с перелетом снарядов за передний край обороны немцев, а затем, постепенно укорачивая дистанцию стрельбы, довести разрывы снарядов и мин до переднего края противника, т. е. на удаление 100–150 м от передней линии нашей пехоты. Задача эта облегчалась тем, что немцы в этот день вели артиллерийско-минометный огонь в полосе бригады отдельными налетами, и поэтому командиры батарей в паузах между ними могли слышать разрывы своих снарядов и мин и корректировать огонь на слух. Такая стрельба была по площади не очень эффективной, но в этих условиях, при ограниченном времени, ничего другого нельзя было придумать.

Трудно было и со стрельбой прямой наводкой. Не видя целей и опасаясь поражений своих войск от разрывов снарядов при попадании в стволы и ветки растущих рядом деревьев и кустарников, орудийные расчеты решили, что стрельба в этих условиях невозможна. Пришлось и здесь потратить немало времени на обучение расчетов и организацию огня, но, опять-таки, не по целям, а по снежной насыпи противника.

Штаб корпуса все время торопил нас с атакой. Весь день ушел на подготовку и организацию боя и попутно на обучение личного состава ведению огня в лесисто-болотистой местности. Только к восьми часам утра 26 марта части бригады были относительно готовы к атаке.

Замысел боя бригады сводился к следующему: после короткой артиллерийской подготовки 1-й батальон, поддерживаемый всеми огневыми средствами бригады, прорывает оборону противника и овладевает дорогой Кондуя - Смердыня, в трех километрах севернее Смердыни. После прорыва переднего края вводится в бой 2-й батальон, и, развивая первоначальный успех, батальоны овладевают опорным пунктом противника рощей «Хвойная». (3-й батальон продолжал вести бой с прорвавшимися группами в районе Малиновки.)

О том, что делалось на фронте наступления корпуса, мы не имели представления. Штаб корпуса не ориентировал нас в обстановке, очевидно полагая, что правдивые данные о безуспешных действиях корпуса снизят нашу уверенность в успехе наступления и тем самым отрицательно скажутся на выполнении поставленной перед нами задачи. Мы, однако, догадывались по наступившему затишью на фронте армии, что наступление частей корпуса и армии остановлено организованным сопротивлением противника. И действительно, части корпуса и армии в этот день активных действий не вели.

В восемь часов утра 26 марта, после 20 минутной артподготовки (прямо скажем, очень слабой), 1-й батальон смело атаковал противника и, прорвав его передний край, устремился вперед. Из-за правого фланга 1-го батальона был введен в бой 2-й батальон. Противник поспешно отходил, оставляя на поле боя убитых и раненых. Первая боевая удача окрылила бойцов. Несмотря на глубокий снег и заросли леса, подразделения быстро продвигались вперед. Натиск был так силен, что, казалось, от былой усталости бойцов не осталось и следа. В числе первых дорогу оседлала 1-я рота 2-го батальона лейтенанта В. Я. Авдеева.

Вскоре подошедшими подразделениями с соседних участков обороны немцы успели занять подготовленную позицию в глубине леса и встретить батальоны огнем всех своих средств. Батальоны залегли. Нужно было снова организовывать огонь артиллерии и минометов. Как и раньше, оборона противника не просматривалась.

Не подлежит сомнению, что гитлеровцы с начала сближения неустанно следили за действиями бригады, но, занятые отражением атак на других участках своей обороны, не могли сосредоточить против бригады необходимых сил и средств. Когда же наступление частей армии было отбито, у немцев развязались руки. Они без особого риска усилили оборону на направлении наступления бригады, маневрируя траекториями и подтянув с соседних участков пехоту, артиллерию, 20-мм зенитные пушки, обрушились на бригаду таким ураганным огнем, что за несколько часов боя весь лес был превращен в щепу.

Батальоны оказались в исключительно тяжелом положении. С фронта строчили пулеметы, автоматы и 20-мм зенитные пушки прижимали бойцов к земле. Сверху градом сыпались снаряды и мины, от разрывов которых стоял сплошной гул.

Ничто не мешало немецкой артиллерии молотить наши огневые порядки: авиации нашей мы ни разу не видели, а контрбатарейная борьба не велась. С каждой минутой в батальонах росли потери. Командир 2-го батальона лейтенант A. C. Филиппов, заменивший раненого комбата майора К. Куничева, просил разрешения вывести батальон из-под артиллерийского огня противника. Он не видел, что огнем противника охвачена большая полоса местности. Отвод батальона в этих условиях привел бы к еще большим потерям.

Положение спасли наши артиллеристы, и особенно минометчики. Они сумели быстро сосредоточить весь огонь своих батарей по пехоте противника. Это заставило немецкую пехоту залечь в укрытия и ослабить огонь пулеметов и автоматов.

Огнем 120-мм минометного дивизиона старшего лейтенанта А. Ясенецкого были подавлены стреляющие прямой наводкой зенитные пушки. Особенно самоотверженно действовали командир 82-мм минометного батальона лейтенант И К. Яковлев, только что принявший командование батальоном, и командиры минометных рот этого батальона лейтенанты С. Д. Сайкин и B. C. Сидоров. Находясь в боевых порядках пехоты под сильнейшим огнем противника, они вели интенсивный огонь по пехоте немцев и не прекращали его даже тогда, когда в расчетах оставалось по два-три человека.

Благодаря огню наших минометов стрелковые подразделения получили возможность ближе подойти к переднему краю обороны противника и тем самым частично выйти из-под наиболее губительного артиллерийско-минометного огня.

Связь штаба бригады с батальонами и артиллерией осуществлялась проводными средствами. Радиостанций в батальонах не было. Телефонная связь с частями бригады неоднократно обрывалась, но усилиями и героизмом связистов она снова и снова без промедления восстанавливалась. Надо отдать должное организаторскому таланту начальника связи бригады старшему лейтенанту И. И. Спице, который настолько надежно организовал связь в бригаде, что в самых тяжелых условиях мы ни на одну минуту не теряли управления частями. Командир батальона связи с первых часов боя заболел, его заменил комиссар батальона старший политрук В. П. Лапчанский, который вместе с адъютантом батальона связи П. М. Тарасенко сумел так мобилизовать связистов, что командование бригады за два месяца непрерывных и тяжелых боев ни разу не имело к связистам никаких претензий.

Бой не прекращался с утра до позднего вечера. Весь лес был скошен разрывами снарядов и мин, лишь кое-где торчали отдельные обломки стволов деревьев. Фашисты несколько раз переходили в контратаки, которые всякий раз отражались огнем минометов и пехоты. Наши артиллеристы и минометчики израсходовали в тот день до двух боекомплектов снарядов и мин. Бой начал утихать только с наступлением темноты. Многие подразделения остались без командиров рот и взводов. Заменяли их сержанты. Боевые порядки рот и батальонов были расстроены. Оба командира батальонов, их заместители и начальники штабов выбыли из строя по ранению. О продолжении наступления не могло быть и речи. Нужно было немедленно приводить подразделения в порядок и вывести всех раненых.

Оставив боевое охранение на занятых нами позициях и поручив заместителю командира бригады майору Г. К. Ерошину организовать разведку противника, мы оттянули батальоны на несколько сот метров в тыл, чтобы накормить людей, привести в порядок подразделения и дать возможность бойцам немного отдохнуть.

Кроме того, надо было срочно пополнить артиллерийские и минометные подразделения боеприпасами. Отдав необходимые указания командирам частей, мы с комиссаром бригады Б. Луполовером направились на командный пункт, чтобы по телефону доложить командиру корпуса о результатах боя. Из-за больших потерь настроение у нас было подавленное. Захват бригадой участка дороги Кондуя - Смердыня, которая на фронте корпуса связывала два самых больших узла обороны немцев и давала возможность противнику маневрировать силами и средствами на фронте более десяти километров, хотя и имел большое тактическое значение, обошелся нам очень дорого.

Под свежим и тяжелым впечатлением от кровопролитного боя одержанный успех невольно ассоциировался с пирровой победой. Больше всего удручало то, что боевое крещение, которое имеет большое психологическое значение для последующих боев, принесло нам значительные потери. Готовясь к бою, мы ждали бoльших результатов при меньших потерях. В голове бродили противоречивые мысли. Думалось, что, организуя бой, где-то мы допустили ошибку, не все учли, не все сделали, чтобы избежать таких больших потерь. Тут же возникал другой вопрос: почему за весь день упорного, ожесточенного боя бригада была предоставлена самой себе и никто ничем не помог ей? На многие километры раздавался грохот артиллерийского огня, но ни армейская, ни корпусная артиллерия не была привлечена к подавлению огня противника, тем более что в бой бросался последний резерв корпуса, последние свежие силы.

Я по телефону доложил командиру корпуса, что ближайшая задача бригадой выполнена, но потери так велики, что до приведения частей в порядок дальнейшее наступление считаю невозможным. Я ждал, что командир корпуса обрушится на меня с упреками за большие потери, а главное - за доклад о необходимости приведения частей и подразделений в порядок. Нужно отметить, что в тот тяжелый период войны было не принято в ходе боев докладывать о потерях. Такие доклады, очевидно, рассматривались как стремление подчиненных оправдать невыполнение боевой задачи, ссылаясь на «объективные» причины.

К своему удивлению, я услышал очень теплый голос командира корпуса:

Бригада дралась очень хорошо и проявила исключительное упорство и стойкость в достижении цели. Вы перерезали основную рокаду противника и вклинились в один из его самых сильных опорных пунктов. К сожалению, мы ничем не могли вам помочь. Приводите людей в порядок, а завтра с утра продолжайте выполнять боевую задачу.

Разговор с командиром корпуса немного ободрил нас, и мы с комиссаром отправились в батальон, чтобы немедленно начать подготовку к завтрашнему наступлению.

Это было 26 марта. Тогда мы еще не знали, что противнику удалось перерезать коммуникации 2-й ударной и нескольким соединениям 59-й армий в районе Спасская Полисть. В тот день, да и в последующие дни, тяжело досталось медицинскому составу медсанроты бригады и медпунктам батальонов. Врачи-хирурги, в большинстве женщины, не имели возможности ни на минуту отойти от операционных столов, оказывая помощь нескончаемому потоку раненых. Врачи, недавно окончившие медицинские институты, не имея почти никакой практики, вынуждены были оперировать сотни тяжелораненых бойцов круглые сутки без сна и отдыха. От длительного стояния за операционным столом у многих хирургов так сильно отекали ноги, что приходилось надевать обувь больших размеров. Это был поистине самоотверженный труд. С глубокой признательностью вспоминаю врачей медсанроты: Смирных, Баранова, Тихонову, Генаденко и многих, многих других.

Нельзя не вспомнить с великой благодарностью санитарных работников батальонов, которым приходилось все время находиться вместе с бойцами в пламени боя, жертвовать собственной жизнью, спасая раненых. Это были совсем молодые девушки, почти подростки. Особо отличилась в первом бою 19-летняя военфельдшер 2-го батальона Полина Ясинская. С поля боя она вынесла и вывезла на волокушах 12 тяжелораненых. Будучи контуженной, потеряв слух и речь, она не уходила с поля боя до тех пор, пока все раненые не были доставлены в медпункт батальона. Следовало бы сказать о многих других девушках-санитарках, которые, пренебрегая опасностью, делали все, чего требовала обстановка. Прошу их простить мне, что за долгие послевоенные годы их фамилии стерлись из памяти.

Всей работой по выносу раненых из боя, оказанию им помощи в медсанроте и эвакуацией в госпиталь руководил начальник санслужбы бригады, энергичный и смелый человек, врач Иван Данилович Евсюков. Его помощником был замечательный фельдшер 19-летний Алексей Дорофеевич Лузан.

К утру следующего дня наша разведка донесла, что ночью противник оставил свои позиции перед фронтом бригады и отошел в глубь рощи «Хвойная». Приведенные в порядок за ночь батальоны, вновь приняв боевые порядки, начали продвигаться вперед. Противник, оставив в роще «Хвойной» часть сил и несколько десятков снайперов-кукушек, основными силами занял дорогу Макарьевская Пустынь - Смердыня. На оставленных фашистами позициях большими кучами лежали гильзы расстрелянных снарядов и патронов, валялись брошенные автоматы и пулеметы. Один из сараев был набит трупами немецких солдат, которые, очевидно, были подготовлены для кремации. В одном из сгоревших сараев были обнаружены трупы советских военнопленных, по многим признакам, заживо сожженных.

Судя по всему, противник отходил в большой спешке. Мы захватили 12 пулеметов и несколько десятков автоматов. Очищенная гитлеровцами от снега дорога Кондуя - Смердыня стала пригодна для движения всех видов транспорта. Бойцов радовал вид только что освобожденной нами территории и в то же время вызывал еще более жгучую ненависть к врагу. Они видели, как недешево обошелся ему этот бой .

Перед бригадой теперь стояла задача овладеть всей рощей «Хвойная». Бои шли в хвойном лесу. Немцы умело и широко использовали своих снайперов: искусно замаскированные «кукушки» сидели на многих развесистых деревьях. Не обнаруживая себя, они стреляли разрывными пулями и выводили из строя всех, кто попадался им на мушку. Было очень трудно проводить командирские рекогносцировки обороны противника. Наблюдению лежа мешал густой кустарник, но стоило только подняться на ноги, как тут же кто-нибудь из офицеров падал, сраженный снайперским выстрелом. В одной из таких рекогносцировок был тяжело ранен в голову замечательный разведчик бригады капитан А. Н. Кочетков.

Бои шли за каждый метр леса. Корпус растянулся на фронте более 15 км, а разрывы между малочисленными соединениями корпуса доходили до двух и более километров. Боевые порядки частей представляли редкие, вытянутые по фронту цепи со множеством не занятых промежутков.

Несмотря на чрезмерно широкий фронт и упорное сопротивление противника, соединения корпуса ежедневно с наступлением темноты получали боевые задачи на наступление. Продвижение было незначительным, а людей теряли много. Противник, используя разрывы между частями, все чаще переходил в контратаки.

Перед фронтом корпуса действовало до 16 немецких батальонов пехоты восьми различных дивизий, до 15 танков, 16 бронемашин, 4 артиллерийских и 5 минометных батарей и до 12 орудий ПТО. Состав батальонов противника был различный: от 150 до 400 солдат. При создавшемся положении корпус не мог продолжать наступление растянутым фронтом. Потери в частях были значительными. Артиллерийских боеприпасов почти не было, а личный состав крайне утомлен. Немцы, к нашему счастью, тоже были изрядно потрепаны, у них не было сил для активной обороны.

Хотя противник и переходил в контратаки, они проводились накоротке и носили нерешительный характер. Пользуясь большими запасами артиллерийских боеприпасов и абсолютным господством в воздухе, немцы систематически совершали огневые налеты и все чаще наносили бомбовые удары пикирующими бомбардировщиками по боевым порядкам наших частей.

Командование армии продолжало настойчиво требовать от корпуса решительных действий. 28 марта одним полком 3-й гвардейской дивизии и 32-й бригадой корпус организует оборону на рубеже Смердыня - Дидвино. Остальными силами он совершает перегруппировку к своему правому флангу. Задача корпуса состоит в том, чтобы во взаимодействии с 311-й и 11-й дивизиями, которые наступают с севера, 80-й и 281-й дивизиями с запада окружить и уничтожить группировку противника в районе к юго-западу от Кондуи и овладеть Макарьевской Пустынью. После неоднократных атак 80-я и 281-я дивизии овладели одним из сильных узлов обороны - Кондуей, но продвинуться далее не сумели. Противник, маневрируя пехотой и артиллерией и нанося удары авиацией, удерживал за собой Макарьевскую Пустынь . 140-я бригада продолжала вести бои в роще «Хвойная», но теперь уже в направлении Макарьевской Пустыни. На второй день боя части бригады захватили склад боеприпасов, где оказалось 18 тысяч 81-мм мин.

Молодой, смелый и инициативный командир минометного батальона И. К. Яковлев, тут же во время боя, обратился ко мне с просьбой разрешить ему использовать эти немецкие трофейные мины для стрельбы из наших 82-мм минометов. Я немедленно поставил задачу перед службой артиллерийского снабжения бригады проверить возможность использования немецких мин для стрельбы из наших минометов. Выполнение этой задачи было поручено командиру минометного батальона лейтенанту И. К. Яковлеву и артиллерийскому технику бригадной артмастерской воентехнику 2 ранга В. Л. Лупежову. За сутки они произвели отстрел немецких мин из наших минометов и составили краткие таблицы стрельбы. Наличие большого количества немецких мин и полученная возможность вести прицельный огонь ими из наших минометов дали возможность более уверенно решать боевые задачи. Своих снарядов и мин, кроме неприкосновенного запаса, у нас уже не было, так как доставка их на позиции была очень затруднена. Теперь было чем поддержать атаки нашей пехоты, тем более что накануне в бригаду вернулся 3-й батальон, еще сравнительно полнокровный.

Имея большое количество мин и усилившись прибывшим батальоном, мы немедленно, с полной уверенностью в успехе, приступили к организации боя, с задачей овладеть сараями и выйти на дорогу Макарьевская Пустынь - Смердыня.

На следующий день, проведя довольно внушительную для тех дней подготовку атаки минометным огнем, части бригады перешли в наступление. К вечеру западная опушка рощи «Хвойная» и «сараи» были очищены от противника. Гитлеровцы потеряли около двухсот человек убитыми и ранеными. Части бригады захватили десять пулеметов, большое количество автоматов, ручных гранат, снарядов, радиостанцию и много других трофеев. Теперь дорога Макарьевская Пустынь - Смердыня, упорно обороняемая противником как рокада для маневра вдоль фронта, находилась под ружейно-пулеметным огнем .

Почти всю первую половину апреля части корпуса вели борьбу за овладение Макарьевской Пустынью и Смердыней, маневрируя между этими населенными пунктами, но все атаки, не поддержанные огнем артиллерии из-за отсутствия снарядов, отбивались противником. Нельзя было действовать обычными методами без поддержки артиллерии. Нужно было менять тактику атак противника, действуя мелкими подразделениями на широком фронте то в одной, то в другой точке. Такие атаки в отдельности не давали ощутимых результатов в плане продвижения, но изрядно выматывали противника и в общей сложности наносили гитлеровцам значительный урон в живой силе.

Инициаторами таких действий были командиры взводов и рот. Первым показал пример капитан А. Кочетков. С взводом разведчиков они просочились через передний край противника и внезапно атаковали ротный наблюдательный пункт немцев. Уничтожив до взвода пехоты вместе с командиром роты, не ожидавших атаки и не готовых к отпору, разведчики удерживали занятые позиции до подхода нашей роты.

В один из дней перед самым рассветом взвод под командованием младшего политрука Н. Климова по собственной инициативе ворвался в расположение обороны немцев. Перебив часть гарнизона ротного опорного пункта, взвод захватил артиллерийское орудие и, повернув его в сторону противника, открыл огонь по убегающим фашистам. Так изо дня в день росла боевая активность в стрелковых подразделениях. То, что не удавалось сделать батальонам, делали стрелковые взводы и отделения.

3 апреля противнику удалось обойти Дидвино, которое обороняла 3-я рота 32-й бригады, и окружить его. Личный состав роты, находясь в окружении до 13 апреля, мужественно оборонялся, отбивая атаки противника с большими для него потерями. Только 14 апреля эта рота была высвобождена из окружения частями 294-й стрелковой дивизии. Рота прибыла в свою часть в составе 43 человек со своим и трофейным вооружением .

В начале второй половины апреля противник начал активные действия в районе рощи «Клин». Он пытался разъединить части 281-й и 198-й дивизий для того, чтобы проникнуть в направлении Малиновки. С целью окружения и ликвидации противника командующий 54-й армией поставил корпусу задачу: уничтожить группировку противника в районе рощи «Клин». На время этой операции корпусу были подчинены 281-я и 198-я дивизии, которые оборонялись на этом участке фронта армии. Во исполнение приказа в направлении Липовика перебрасывается 311-я дивизия, а под рощу «Клин» - 3-я гвардейская дивизия, 140, 33 и 32-я бригады. На прежних рубежах их сменили 80-я дивизия и другие части армии.

Передний край обороны противника проходил по северо-западной опушке рощи «Клин», южному перешейку этой рощи к отм. 38.2. Окопов у противника не было. Их заменяли деревянные срубы из бревен высотой от 2 до 5 м с настилом в середине. Широко применялись противопехотные и противотанковые мины и фугасы, установленные перед передним краем. Отдельные участки прикрывались проволочными заграждениями. Оборона в основном строилась на системе пулеметного огня. Все пулеметы были установлены на переднем крае обороны. Всего в роще «Клин» предположительно было до 1300 солдат, 15–20 танков, 20–25 станковых пулеметов, 3–4 минометных и 4–5 артиллерийских батарей. В огневой системе обороны рощи «Клин» принимала участие артиллерия противника, расположенная в районах Виняголово, Макарьевской Пустыни, Смердыни и Рамцах .

Начало наступления на этом участке совпало с сильным снеготаянием днем и заморозками ночью. Везде стояли талые воды. Местами уровень воды достигал 20–50 см. Все прибитые зимой дороги исчезли, только кое-где оставались следы от колес повозок. Густой лес с кустарником и валежником затруднял наблюдение. Возникли исключительные трудности с доставкой боеприпасов, продовольствия и фуража. Все надо было доставлять на вьюках и вручную. Ежедневно, а часто по два раза в сутки, личный состав автороты и тыла бригады под командованием энергичного командира автороты младшего воентехника В. Г. Мочулко навьючивался боеприпасами и тащил их за 6–10 км на огневые позиции по колено в грязи и воде. Эта команда была единственной живой нитью, которая связывала фронт с тылом. Но тяжелее всего было людям на передовых позициях. Под огнем противника, занимающего все возвышенности, бойцы лежали в ледяной воде, не просыхая ни днем ни ночью, лишенные какой-либо возможности погреться и обсушиться у костров.

Мне вспомнились стихи ленинградского поэта Александра Гитовича, который часто навещал нас в ту пору. Он писал о солдатах Волхова, познавших тяжелейший воинский труд и нашедших в себе силы бить врага в адских условиях:

На запад взгляни, на север взгляни -
Болото, болото, болото…
Кто ночи и дни выкорчевывал пни,
Тот знает, что значит работа.
Пойми, чтобы помнить всегда и везде:
Как надо поверить в победу,
Чтоб месяц работать по пояс в воде,
Не жалуясь даже соседу.

Командиры, не имея никаких резервов, не могли даже частично производить смену людей на передовых позициях. Поразительная выносливость и героическая стойкость наших войск достойны восхищения.

В средних числах апреля командование 54-й армией принял генерал-лейтенант Александр Васильевич Сухомлин. Это был образованный и хорошо профессионально подготовленный генерал, который отличался редким спокойствием и тактом. Даже в самых острых и сложных ситуациях ему никогда не изменяли выдержка и сдержанность. В обращении с подчиненными он не позволял себе оскорбительных окриков и того же требовал от командиров соединений по отношению к подчиненным им командирам и солдатам. Пожалуй, это был человек, который действительно пользовался искренним уважением и любовью подчиненных ему командиров.

20 апреля части корпуса перешли в наступление с севера на обороняющегося противника в роще «Клин» и местами вышли на передний край. Дальнейшее продвижение, однако, было остановлено сильным пулеметным и минометно-артиллерийским огнем. Упорные бои за овладение рощей «Клин» велись вплоть до 4 мая. Все атаки частей корпуса отбивались огнем противника с большими для нас потерями. Используя затишье на других участках фронта, немцы подбрасывали резервы к роще «Клин».

В конце апреля в бригаду небольшими партиями начало поступать пополнение, которое едва возмещало потери. Войска не имели укрытий, не могли зарываться в землю из-за болотистой почвы. Резко участились налеты авиации противника на штабы и боевые порядки наших войск. В один из таких налетов почти полностью был выведен из строя штаб нашей бригады. Погибли заместитель командира бригады майор Г. Ерошин, начальник политотдела бригады батальонный комиссар Н. Чернущенко, начальник артиллерии капитан К. Понтузенко, бригадный инженер старший лейтенант К. Златокрылец и другие. Тяжелое ранение получил начальник штаба бригады майор Е. Мокшев. Каким-то чудом уцелели мы с комиссаром, несколько бойцов и офицеров.

Окружив 2-ю ударную армию Волховского фронта, противник все больше наглел, чаще переходил в атаки, которым, как правило, предшествовал длительный сосредоточенный артиллерийско-минометный огонь и налеты авиации.

5 мая части корпуса, не имея успеха в наступлении на рощу «Клин» с севера, приступили к подготовке нового варианта операции с целью окружения противника, обороняющегося в роще. По решению командира корпуса главный удар наносился правым флангом корпуса в направлении отм. 33.0 и вспомогательный - в направлении стыка дороги юго-западнее Дубовика и далее на юг вдоль дороги на Липовик. Практически это решение выражалось в следующем: 32-я бригада с танками 98-й и 16-й танковых бригад (всего пять танков) наносила удар вдоль северного берега ручья Полянский в направлении отм. 33.0 с задачей выйти на западный берег реки Чагода.

33-я бригада атаковала северо-западный угол рощи «Клин». 3-я гвардейская стрелковая дивизия наносила удар левым флангом с задачей овладеть стыком дорог юго-западнее Дубовика. 140-я бригада, находясь во втором эшелоне корпуса, должна была быть в готовности развить успех наступления 32-й бригады.

Начавшееся 8 мая наступление не принесло значительных изменений. 32-я бригада, встретив упорное сопротивление противника, не смогла продвинуться вперед, вследствие чего 9 мая вводится в бой 140-я бригада, которой переподчиняются пять танков и ставится задача овладеть восточным берегом реки Чагоды. Развернувшись в стыке 1069-го стрелкового полка 311-й дивизии и 32-й бригады, 140-я бригада, несмотря на исключительно тяжелые условия местности и упорное сопротивление противника, форсирует реку Чагоду, перерезает дорогу Липовик - Дубовик и тем самым создает угрозу окружения противника в роще «Клин». Одновременно 32-я бригада, повернув фронт на север, овладевает северной опушкой безымянной рощи. Немцы, лишенные единственного пути подвоза, с этого дня вынуждены питать свой гарнизон с воздуха .

В этом бою частями 140-й бригады было захвачено: шесть пушек разных калибров, два миномета, один станковый пулемет, сорок лошадей, тридцать пять повозок, склад боеприпасов и другие трофеи. За успешные действия в тяжелых условиях обстановки всему личному составу бригады командование корпуса объявило благодарность. Эта благодарность была вполне заслужена бойцами и офицерами бригады. Успешные действия явились результатом большой предварительной работы всего командного состава по организации боя и смелых, самоотверженных действий бойцов и младших командиров.

Для того чтобы завершить окружение противника, требовалось усиление правого фланга корпуса. С этой целью в ночь на 13 мая, за счет расширения фронта 33-й бригады и 13-го стрелкового полка, из района западнее Дубовика выводятся 5-й и 9-й стрелковые полки 3-й дивизии и сосредотачиваются правее 32-й бригады. Их задачей было наступление в направлении стыка дорог в одном километре юго-западнее Дубовика.

Оказывая сопротивление окружающим их нашим частям, немцы готовили удар с юга и из рощи «Клин», для того чтобы окружить части, прорвавшиеся к реке Чагоде, а затем, по показаниям пленных, ударом на север они планировали восстановить линию обороны по железной дороге. Атака готовилась трехдневной авиационной и артиллерийской подготовкой по войскам 4-го гвардейского корпуса.

В течение всей ночи на 14 мая немцы вели артиллерийский обстрел командного пункта 140-й бригады и прилегающих к нему районов. С рассветом внезапным ударом они прорвали фронт 281-й дивизии и силами до полка пехоты с тремя танками атаковали командный пункт бригады, на котором находилось не более 30 солдат и офицеров .

Положение стало настолько серьезным, что один из офицеров штаба предложил уничтожить всю секретную документацию штаба бригады, чтобы она не попала в руки врагу. Это предложение было отклонено.

Гитлеровцы шли густой цепью, полупьяные (для храбрости), строча на ходу из автоматов. Увидев немецкие танки и большую массу пехоты, отдельные бойцы с криком «Фашисты!» начали, отстреливаясь, отходить. Услышав автоматную трескотню и шум моторов танков, мы с комиссаром бригады Б. Луполовером схватили свои автоматы и побежали навстречу отходящим бойцам. Важно было во что бы то ни стало остановить противника: его выход в тыл частям корпуса и армии грозил тяжелыми последствиями. Биться надо было до последнего.

Ложись, огонь! - подал я команду.

Увидев и услышав нас, бегущих навстречу немцам с автоматами в руках, бойцы быстро развернулись в цепь, легли и начали стрелять. Встретив ответный огонь, гитлеровцы залегли, ведя, как всегда, интенсивный огонь из пулеметов, автоматов и минометов. Их танки продолжали медленно двигаться вперед. Отделение разведчиков со связками гранат и бутылками с горючей смесью выскочило навстречу танкам и заняло позиции за деревьями. Недалеко от разведчиков оказался один из танков 98-й бригады с неисправной ходовой частью. Скоро с вражескими танками было покончено: один из них подожгли наши разведчики, а два других были подбиты неисправным танком.

Гитлеровцы несколько раз поднимались и бросались в атаку, но, теряя людей, снова ложились. Помощник начальника штаба бригады молодой лейтенант В. Я. Авдеев, который только что прибыл из госпиталя после ранения, по собственной инициативе отправился на командный пункт 3-й гвардейской дивизии к генералу Мартынчуку и привел солдат комендантского взвода дивизии. Теперь мы почувствовали себя бодрее. В прибывшем взводе оказался ручной пулемет, и находился он в руках мастера своего дела. Пулеметчик вел огонь уверенно, ровными очередями, без единой задержки. Его меткая стрельба косила и прижимала противника к земле. В этот момент неравного боя чеканная дробь нашего пулемета, словно музыкальный инструмент в руках виртуоза, доставляла истинное наслаждение.

Мы с комиссаром, сержантом разведроты и двумя бойцами оказались в центре цепи и со всеми вместе вели огонь по противнику. Комиссара бригады легко ранило, но он, превозмогая боль, оставался с нами. Ранение в грудь получил сержант-разведчик, который тоже отказался уходить в тыл и, отплевываясь кровью, заряжал диски наших автоматов. Поднимая цепь бойцов в атаку, я был ранен двумя пулями. В горячке боя не ощущалось особой боли, и я продолжал вести огонь и командовать группой бойцов и офицеров. Последний раз мы сошлись с немцами на расстояние броска гранаты. Наши бойцы дрались с удивительной отвагой. Ни один из раненых не оставил поле боя. Около двух часов шел очень упорный бой. Не выдержав нашего натиска, немцы стали поспешно отступать, оставляя убитых и раненых. Глядя на удирающих немцев, я радовался благополучному исходу боя, в котором у противника был десятикратный перевес в силе. В тот момент я вспомнил одно очень верное изречение, рожденное из опыта многолетней боевой практики: «На войне до последней минуты нельзя отчаиваться в успехе» . Действительно, малейшее проявление неуверенности или слабости могло привести к печальным результатам.

От большой потери крови я начал терять сознание. На следующий день, находясь в медсанроте бригады, я получил очень теплое письмо от командира корпуса генерала H. A. Гагена, в котором он, в частности, писал: «Побили фрицев здорово, они не ожидали». А в приписке комиссара корпуса полковника А. Лопатенко говорилось: «Ваша бригада дерется геройски».

Удар противника по командному пункту 140-й бригады наносился одновременно с ударом по 5-му и 9-му полкам 3-й гвардейской дивизии, достигшим к этому времени южной опушки рощи «Клин», а также по частям 311-й стрелковой дивизии из района Дубовика силами до 300 человек. Контратака противника была отбита, но разрозненные группы немцев просачивались в тыл, нападали на одиночных бойцов, нарушали связь, пытаясь дезорганизовать управление войсками.

«17 мая для усиления удара в северном направлении и прочесывании леса в тылу боевого порядка корпуса распоряжением командарма 54-й армии в действие вводится 311-я стрелковая дивизия с подчинением ее командиру 4-го корпуса. В результате действий 3-й гвардейской и 311-й дивизий наши части овладели южной опушкой рощи „Клин“ и вышли к берегу ручья Черновской» . Части корпуса перешли к обороне, а затем стали выводиться в армейский резерв для укомплектования. На этом закончилась Любанская операция 54-й армии.

«Войска 54-й армии во взаимодействии с войсками Волховского фронта дрались в крайне тяжелых условиях местности и обстановки в целом. Высоких моральных качеств, отваги и огромного физического напряжения требовала от них эта борьба. И, несмотря на все трудности, армия сумела прорвать оборону противника и продвинуться в глубину до 25 км, поставив противника в критическое положение. И несомненно, что только в результате недочетов в организации наступления, допущенных командованием Волховского фронта и 54-й армии Ленинградского фронта, крупная вражеская группировка, оборонявшая район Кириши - Чудово - Любань, избежала окружения и уничтожения» .

Итак, тяжелые бои под Любанью закончились. Соединения 54-й армии перешли к обороне на достигнутых рубежах. В конце мая 311-я стрелковая дивизия, совершив по приказу командования армии 65-км марш и сменив части 44-й дивизии, заняла оборону на рубеже: юго-восточный берег болота Соколий Мох - берег реки Волхов, в 2 км севернее Новых Киришей. Справа оборонялась 115-я стрелковая дивизия, а слева, за рекой Волхов, - 310-я стрелковая дивизия 4-й армии. Во втором эшелоне за левым флангом 311-й дивизии заняла оборону 140-я отдельная стрелковая бригада.

Как дивизия, так и бригада немедленно приступили к укреплению оборонительного рубежа, проводили санобработку личного состава, ремонт оружия, техники, обмундирования и обуви. Противник, надломленный продолжительными боями, вел себя тихо.

Нашу бригаду часто посещал командир корпуса Николай Александрович Гаген и подолгу оставался у нас, помогая организовывать боевую подготовку. Особое внимание он обращал на обкатку танками бойцов, сидящих в траншее.

Здесь хотелось бы вернуться назад и остановиться на наших взаимоотношениях с командиром корпуса, рассказать немного о нем.

Когда в марте бригада прибыла из Сибири в район г. Волхова, мы с комиссаром бригады Б. М. Луполовером явились к H. A. Гагену с докладом. Он нас подробно расспросил о боеспособности бригады. Несколько раз он сам бывал в частях на занятиях и учениях, чтобы лично убедиться в правильности информации. Проверки проходили без существенных замечаний.

Ко мне вначале, как мне казалось, он относился с изрядной долей неприязни и недоверия. Я объяснял это тем, что Гагена беспокоил вопрос, справлюсь ли я с бригадой, не имея еще опыта участия в боевых действиях в этой войне. Когда соединения корпуса совершали марш к линии фронта по бездорожью и глубокому снегу, генерал Гаген, контролируя каждую ночь передвижение частей корпуса, несколько раз обрушивался на меня, недовольный тем, что части бригады растягивались на марше. В целях маскировки от разведки противника с воздуха соединения корпуса двигались только в ночное время и до наступления рассвета должны были успеть выйти в район дневного привала в густой лес. Бригада с трудом, но все-таки успевала сосредоточиться в указанном нам районе. Опасаясь, что части бригады не успеют затемно выйти в назначенный район дневного привала, генерал Гаген, подогреваемый офицером Генерального штаба полковником Васильевым, человеком по натуре склочным, нервничал и все чаще допускал окрики и оскорбления в мой адрес. За 20-летнюю службу в армии я не имел ни одного замечания и к такому обращению не привык. Да и сам Гаген по натуре не был грубым человеком. Как-то раз на КП комкора я докладывал командиру корпуса о состоянии бригады и выходе в назначенный мне район дневки. При этом присутствовал полковник Васильев, который всюду, как тень, сопровождал генерала Гагена. По какой-то пустяковой причине Гаген обрушился на меня с грубой бранью, не сдерживаясь в выражениях. На этот раз я не выдержал и резко ответил, что старший начальник имеет право наказывать и отдавать подчиненных под суд за провинность, но права оскорблять человека никому не дано, тем более когда для этого нет причин. Меня поддержал комиссар бригады Б. Луполовер.

После этого случая мы ни разу не слышали от Гагена не только грубости, но даже повышенного тона. По всей вероятности, генерал понял, что перед ним офицеры, умеющие за себя постоять.

Когда надо было докладывать о выполнении боевой задачи или о сложившейся обстановке в ходе боя, я чаще всего вызывал к телефону начальника штаба корпуса полковника Кудрявцева, всегда спокойного и тактичного, и докладывал ему. Генерал Гаген во время боевых действий несколько раз бывал в бригаде, хотя добираться до нас по болотам и под огнем противника было непросто. Мне импонировала его смелость, требовательность к себе и подчиненным и чувство огромной ответственности за порученное дело.

Помню, когда части бригады вырвались вперед других частей корпуса и, форсировав реку Тигоду на участке Липовик - Дубовик, разгромили батальон противника и перехватили единственную дорогу противника на этом участке, я доложил об этом полковнику Кудрявцеву. Через несколько минут меня вызвал к телефону Гаген и, выслушав мой доклад, спросил, почему я сразу не доложил лично ему.

Поймите, - сказал Гаген, - мне мало только знать, что делается в полосе наступления бригады, я еще хочу слышать ваш голос.

Это было сказано с большой теплотой. Командир корпуса поблагодарил нас за службу и приказал объявить от его имени благодарность всему личному составу бригады. Он несколько раз упомянул майора Назарова, который первым с батальоном форсировал реку Тигоду.

После этого от прежней натянутости не осталось и следа. В дальнейшем наши отношения строились только на большом взаимном уважении и доверии. После моего ранения, находясь в медсанроте бригады, я получил письмо от генерала Гагена. Привожу здесь его полностью:

«Дорогой Борис Александрович!

В Вашем хозяйстве все в порядке. Назаров (командир батальона, вернувшийся после ранения в бригаду и форсировавший с батальоном реку Тигоду) на месте. В районе КП тихо, меры все приняты, закрепляются. Побили фрицев здорово, они не ожидали. В непосредственной близости от КП около 60 убитых, 3 пленных. Взято 7 раций, 6 пулеметов, 1 миномет, винтовок несколько десятков. Подбито два танка, один сгорел. Сбор оружия продолжается. По документам, действовала диверсионная банда: 1, 2, 3 роты 162 ПП, 6 и 5 роты 45 ПП, 4 рота 185 ПП и 9 артбатарея 21 АП.

Еще раз желаю здоровья и скорейшего излечения. Если что надо, без стеснения сообщите мне, я буду рад Вам помочь. Жму Вашу руку. Привет с лучшими пожеланиями Давыдову и Воронину (это командир танкбата и его начштаба, которые были ранены одновременно со мной). Уважающий Вас Гаген Н.».

В конце письма была приписка комиссара корпуса полковника А. Лопатенко:

«Добрый день, товарищ Владимиров!

Искренне сожалею о том, что Вы получили ранение. От всего сердца желаю Вам скорейшего выздоровления и возвращения к нам. Будем Вас ждать так же, как и товарищей Давыдова и Воронина, скорее в строй. Не стесняйтесь, напишите, чем Вам нужно помочь. Помощь окажем. Ваша бригада дерется геройски. А. Лопатенко».

На следующий день после того, как я получил это письмо, в медсанбат верхом, весь в грязи, приехал проведать меня сам Гаген. Он привез мне в подарок две бутылки трофейного французского коньяка. Я был удивлен и тронут вниманием ко мне в такое трудное, горячее время.

Бывая у нас в бригаде, генерал Гаген любил рассказывать о своем прошлом, о службе в царской армии, и его всегда с интересом слушали. В империалистическую войну H. A. Гаген в звании офицера воевал на русско-германском фронте, где был отравлен удушливыми газами. Последствия этого чувствовались и теперь: он часто тяжело и с надрывом кашлял. Пройдя всю Гражданскую войну, мирную учебу, Николай Александрович с первых дней Великой Отечественной войны принял участие в боях, командуя стрелковой дивизией, которая за успехи в боевых действиях была переименована в «гвардейскую». Затем он был назначен командиром 4-го гвардейского корпуса, в состав которого вошла бывшая его 3-я гвардейская стрелковая дивизия.

Многие из личного состава бригады были представлены к наградам за проявленное мастерство и героизм во время Любанской операции. Наградные листы по командной инстанции были направлены в штаб Волховского фронта (теперь мы входили в состав этого фронта) и вскоре возвращены оттуда с резолюцией командующего: «Армия успеха не имела, в награде отказать». Хотя в бригаде никто не думал о наградах и не ждал их, такое огульное отношение ко всем без исключения бойцам и командирам было в корне неверным. Армия действительно не выполнила полностью поставленную перед ней задачу, но многие командиры и солдаты дрались, не щадя своей жизни, и погибали геройски. Их, хотя бы посмертно, нужно было отметить наградами.

В июле и августе в бригаду прибыло пополнение и недостающее оружие. Наряду с оборонительными и дорожными работами на нашем участке усиленно велась боевая подготовка с командным составом и подразделениями.

В целях проверки хода оборонительных работ и организации учебы бригаду посещал командующий 54-й армией генерал A. B. Сухомлин, которого отличали редкостная выдержка и самообладание. Будучи, по сути, образованным, интеллигентным человеком, он никогда не позволял себе грубость в обращении с подчиненными любого ранга даже в тяжелейшие дни войны, когда нервы у всех были напряжены до предела. Меня восхищала эта черта характера командующего, и хотелось знать, каким образом он этого достиг: либо природой был наделен этим прекрасным качеством, либо еще в молодости прошел хорошую школу. Трудности жизни, казалось, никак не отражались на нем: всегда аккуратный, подтянутый, стройный - прекрасный пример для подражания.

Но были, увы, и другие командиры, которые под воздействием фронтовой обстановки быстро теряли то, что приобреталось долгими годами мирных довоенных лет. Очень заразительна была нецензурная брань. Ругались везде и всегда, а чаще всего просто так, для «украшения речи». Но от генерала Сухомлина никто и никогда не слышал ничего подобного. На совещаниях начальствующего состава он требовал, возмущался, просил выкинуть из своих лексиконов матерщину. Все с ним соглашались, но за дверью землянки все возвращалось на круги своя.

Примечания:

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7987, д. 5, лл. 13–14.

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7987, д. 5, л. 15.

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7986, д. 19, л. 21.

Архив МО, ф. 4 кв. ск., оп. 7987, д. 19, лл. 23–24.

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7987, д. 19, л. 26.

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7987, д. 19, л. 28.

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7987, д. 19, л. 36–37.

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7987, д. 19, л. 40.

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7987, д. 19, л. 40–41.

Архив МО, ф. 4 гв. ск., оп. 7987, д. 19, л. 42.

История Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Т. 2. С. 336.

«М.М. АГАПОВ, полковник в отставке, участник Любанской операции ЛЮБАНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ (7.01.1942 – 10.07.1942) (Ход боевых действий и мужество воинов) ...»

-- [ Страница 1 ] --

История Великой Отечественной войны (1941-1945)

М.М. АГАПОВ,

полковник в отставке,

участник Любанской операции

ЛЮБАНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ

(7.01.1942 – 10.07.1942)

(Ход боевых действий и мужество воинов)

Часть первая

НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

(7.01.1942 – 30.04.1942)

"...Любанская наступательная

операция относится к числу

недостаточно исследованных

военно-исторической наукой".

("Военно-исторический

журнал", №5, 1999 г.) Москва Оглавление ОТ АВТОРА

ЧАСТЬ I. НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ (7.01.1942 – 30.04.1942)

ГЛАВА 1. ПРЕДЫСТОРИЯ ОПЕРАЦИИ

ГЛАВА 2. ЗАМЫСЕЛ СТАВКИ ВГК

ГЛАВА 4. НАЧАЛО ОПЕРАЦИИ НА ВОЛХОВСКОМ И ЛЕНИНГРАДСКОМ

ФРОНТАХ

§4.1. ПЕРВАЯ ПОПЫТКА НАСТУПЛЕНИЯ

§4.2. ПОВТОРНОЕ НАСТУПЛЕНИЕ

§4.3. БОЕВАЯ ОПЕРАЦИЯ ПО ОКРУЖЕНИЮ МГИНСКО-ЛАДОЖСКОЙ ГРУППЫ

НЕМЕЦКИХ ВОЙСК

Бои на участке 4-й армии Волховского фронта

Боевые действия на участке 54-й армии Ленинградского фронта

ГЛАВА 6. ДАЛЬНЕЙШИЕ БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ НА УЧАСТКЕ 4-Й АРМИИ.

ГЛАВА 7. ПРОДОЛЖЕНИЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НА ГЛАВНОМ НАПРАВЛЕНИИ52

ГЛАВА 8. ПРИЕЗД ПРЕДСТАВИТЕЛЯ СТАВКИ К.Е. ВОРОШИЛОВА

ГЛАВА 9. НАСТУПЛЕНИЕ НА ЛЮБАНЬ

ГЛАВА 10. БОИ НА ФЛАНГАХ 2-Й УДАРНОЙ АРМИИ

ГЛАВА 11. ПОПЫТКА СТАВКИ АКТИВИЗИРОВАТЬ ДЕЙСТВИЯ ФРОНТОВ.

ГЛАВА 12. БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ АРМИЙ ВО ИСПОЛНЕНИЕ ФЕВРАЛЬСКОГО

РЕШЕНИЯ СТАВКИ ВГК

§12.1. БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ 4-Й АРМИИ ВОЛХОВСКОГО ФРОНТА

§12.2. БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ 54-й АРМИИ ЛЕНФРОНТА

ГЛАВА 13. ПРОДОЛЖЕНИЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НА ГЛАВНОМ НАПРАВЛЕНИИ.

§13.1. ОТРАЖЕНИЕ КОНТРНАСТУПЛЕНИЯ НЕМЦЕВ В «КОРИДОРЕ» ПРОРЫВА

§13.2. БОИ ПОСЛЕ ОТРАЖЕНИЯ КОНТРНАСТУПЛЕНИЯ НЕМЦЕВ

§13.3. ВЛАСОВ

ГЛАВА 14. В СОСТАВЕ ВОЛХОВСКОЙ ОПЕРАТИВНОЙ ГРУППЫ ВОЙСК

ЛЕНИНГРАДСКОГО ФРОНТА

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ПРИЛОЖЕНИЕ №1. ДИРЕКТИВЫ СТАВКИ ВГК ВОЛХОВСКОМУ И

ЛЕНИНГРАДСКОМУ ФРОНТАМ

От автора Вторая мировая война давно стала частью истории. Ветеранов Великой Отечественной войны, непосредственных участников той войны, всё меньше и меньше. Редко можно видеть их на улицах российских городов.

Чаще встречаются молодые люди с орденскими планками за другие войны:

афганскую, чеченскую. Новое время. Новые люди. Новые ветераны.

Об обороне Ленинграда ныне вспоминают лишь по знаменательным датам: прорыв блокады, полное снятие блокады, День Победы.

Битва за Ленинград, продолжавшаяся 1125 дней, занимает одну из самых героических и трагических страниц не только истории Великой Отечественной войны и Второй мировой войны, но и всей мировой истории.

Враг рассчитывал захватить Ленинград через две недели после нападения на СССР. Но стойкость и мужество воинов Красной Армии и Народного ополчения сорвали немецкие планы. Вместо намеченных двух недель противник пробивался к Ленинграду 80 суток. Человечество не знает другого такого примера, когда бы огромный город в течение почти 900 дней находился в кольце вражеской блокады и не только жил, но и мужественно боролся с врагом.

Битва за Ленинград представляет собой совокупность оборонительных и наступательных операций, проведенных советскими войсками на северо-западе страны в период с 10 июля 1941 г. по 9 августа 1944 года.

Эти операции проводились в целях обороны Ленинграда, разгрома немецкой группы армий «Север» и финских войск между Онежским и Ладожским озёрами и на Карельском перешейке. В их числе Любанская операция (7.01.1942 – 10.07.1942). Она делится на три операции (этапа) – наступательную, оборонительную операцию и операцию по выводу из окружения 2-й ударной армии.

Несмотря на большое стратегическое значение, Любанская операция сравнительно мало изучена. Имеется довольно значительное количество воспоминаний её участников. Ей посвящены некоторые исторические статьи, в которых рассматриваются отдельные вопросы, связанные с операцией. Однако нет работ, объединяющих эти отдельные вопросы в целостный взгляд, позволяющий раскрыть с наибольшей полнотой цели операции, её особенности и основные результаты. Это отмечено, например, в «Военноисторическом журнале», №5 за 1999 г.

Автор данной работы собрал и систематизировал доступные ему материалы по Любанской операции: значительное количество архивных документов ЦАМО РФ (300 наименований); работы Б.И. Гаврилова «Долина смерти. Трагедия и подвиг 2-й ударной армии» и «Через Долину Смерти»;

работу К.К. Крупицы «Боевые действия 2-й ударной армии в Любанской наступательной операции», воспоминания Я.А. Курочкина «Мы сражались на Северо-Западном фронте», статьи, опубликованные в «Военноисторическом журнале», материалы Музея Волховского и Ленинградского фронтов в г. Москве, в частности, воспоминания Н.И. Клыкова и П. Егорова, а также воспоминания других участников операции, опубликованные в различных сборниках.

Автор описал не только действия 2-й ударной и 59-й армий в районе Мясного Бора, Любани, но и действия других армий Северо-Западного, Волховского и Ленинградского фронтов в ходе наступательной части Любанской операции. Автор стремился раскрыть те трудности, с которыми пришлось столкнуться участникам операции от командующего фронта до рядового красноармейца. Изложение сопровождается примерами настоящего героизма и самопожертвования советских воинов, без которых невозможна была Великая Победа. Все приведённые примеры являются документально подтверждёнными фактами.

Представленная здесь первая часть работы охватывает только наступательную операцию. Оборонительной операции и операции по выводу 2-й ударной армии из окружения будет посвящена вторая часть работы.

Работа содержит необходимые схемы и карты, иллюстрирующие ход боевых действий, фотографии и указатели использованных материалов.

–  –  –

ГЛАВА 1. ПРЕДЫСТОРИЯ ОПЕРАЦИИ

Северо-западное стратегическое направление было одним из основных направлений в планах Гитлера в войне против СССР. Немецкофашистское командование учитывало значение его и в плане «Барбаросса».

Намечая главный удар на западном направлении на Москву, оно уделяло серьёзное внимание действиям и на северо-западном участке, т.е. в направлении Ленинграда. Овладение колыбелью Великой Октябрьской социалистической революции, городом Ленина, по мнению гитлеровских руководителей могло быть крупным военно-политическим поражением СССР.

Гитлер утверждал, что с захватом Ленинграда будет уничтожен один из символов революции. Фашистское командование полагало также, что успешные действия на ленинградском направлении не только обеспечат безопасность левого крыла группы армий «Центр», но и позволят совершить обходной маневр для осуществления удара на Москву с севера.

Героизм и стойкость воинов Красной Армии и Народного ополчения не позволили взять город с ходу штурмом. Важное свидетельство стойкости советских войск северо-западного направления дал Типпельскирх в своей «Истории Второй Мировой войны»: «Войска противника под командованием маршала Ворошилова с самого начала имели глубоко эшелонированное расположение... Очевидно, противник был осведомлён о большом сосредоточении немецких соединений в Восточной Пруссии... Уничтожение крупных сил противника, как это намечалось, не было осуществлено... Убедительным было упорство противника, поражало количество танков, участвовавших в его контратаках. Это был противник со стальной волей, который безжалостно, но и не без знания оперативного искусства, бросал свои войска в бой». Оборона Советской Эстонии и её столицы Таллина, являвшейся главной базой Краснознамённого Балтийского флота, затем Нарвы и позиций Лужского оборонительного района, Кингисеппского укрепрайона, удержание Ораниенбаумского плацдарма – более чем на два месяца задержали немецкие войска на их пути к Ленинграду.

Овладение Москвой политическим руководством Германии ставилось в зависимость от событий на северо-западном направлении. Находясь в группе армий «Центр», Гитлер 4 августа 1941 г. подчеркнул, что первая цель – это захват Ленинграда, и что она может быть достигнута войсками группы армий «Север» к 20 августа, после чего все находящиеся там авиационные силы и значительная часть войск группы армий «Север» будут переданы в распоряжение группы армий «Центр» для наступления на Москву. В директиве гитлеровской ставки от 15 августа указывалось, что только после успеха группы армий «Север» «...можно будет думать о возобновлении наступления на Москву» («На Волховском фронте», 1982, стр.10).

25 августа 1941 г., сосредоточив в районе Чудово 9 (девять) дивизий 4-й танковой группы, немцы возобновили наступление на Ленинград. Ослабленные войска нашей 48-й армии, действовавшие в этом районе, не выдержали ударов противника и начали отступление частью сил на Кири- ши, а частью сил на Пушкино. Направление на Тосно и Мгу оказалось открытым. 29 августа немцы вышли к Колпино, где были остановлены 55-й армией. 8 сентября вражеские войска, прорвавшись через Мгу, вышли к Ладожскому озеру и овладели Шлиссельбургом. Тем самым Ленинград был блокирован с суши.

По указанию Ставки ВГК командование Ленинградским фронтом готовило во второй половине октября наступательную операцию на синявинском направлении.

Наши войска должны были нанести удары силами 54-й армии с востока, а Невской оперативной группы – с запада с целью окружения и уничтожения шлиссельбургско-синявинской группировки немцев.

В самый разгар подготовки операции 16 октября противник силами 8 (восьми) дивизий 39-го моторизованного и 1-го армейского корпусов форсировал реку Волхов и перешел в наступление на тихвинском направлении. Одновременно частью сил враг развернул наступление на Малую Вишеру. Имея полуторное превосходство в людях и более чем двойное в танках и артиллерии, он 20 октября прорвал оборону нашей 52-й армии, а 23 октября захватил Будогощь и вышел в тыл нашей 4-й армии, вынудив её к отходу.

8 ноября 1941 г. немцы захватили Тихвин. Немецко-фашистское командование намеревалось выходом своих войск к Ладожскому озеру в районе Новой Ладоги окружить и уничтожить войска 54-й армии, соединиться с финскими войсками на р. Свирь и задушить Ленинград и Балтийский флот вторым блокадным кольцом. В дальнейшем враг предпологал наступать на Вологду и Ярославль, с целью образовать новый фронт севернее Москвы (обойдя Москву с севера).

В этих условиях советская Ставка ВГК, несмотря на тяжелейшие бои под Москвой, сочла необходимым усилить резервами 4-ю, 52-ю и 54-ю армии, оборонявшиеся на тихвинском направлении. Наши армии перешли в контрнаступление. 12 ноября начала свои действия 52-я армия, 19 ноября – 4-я армия, а 3 декабря – 54-я армия. Началась Тихвинская наступательная операция. 20 ноября была освобождена Малая Вишера, а 9 декабря – Тихвин. Победа под Тихвином явилась одним из первых успехов Красной Армии в Великой Отечественной войне.

Ставка ВГК в целях объединения усилий армий, действовавших к востоку от р. Волхов и вновь сосредоточиваемых в этом районе, 11 декабря 1941 г. приняла решение образовать к 17 декабря Волховский фронт.

Продолжая наступление, войска Волховского фронта к 27 декабря вышли к Волхову на участке Кириши, Новгород, то есть отбросили врага на тот же рубеж, с которого он начал наступление 16 октября, и захватили на левом берегу Волхова плацдармы в районах Лезно, Хмелищи, севернее Грузино.

ГЛАВА 2. ЗАМЫСЕЛ СТАВКИ ВГК

Ставка Верховного Главнокомандования, оценив обстановку на фронте и внутреннее положение страны к началу 1942 г., а также ухудшение военного положения Ленинграда, замкнувшееся вокруг него кольцо блокады и уже начинавшийся в декабре 1941 г. голод населения города, приняла решение и наметила масштабную операцию. Ставка ВГК поставила перед войсками большую задачу (см.

книгу «История Великой Отечественной войны Советского Союза». – М., 1961.

т.2, с.302) по разгрому главных сил (16-й и 18-й немецких армии) группы армий «Север»

с целью прорыва блокады Ленинграда и освобождения от врага всей территории Ленинградской области к югу от Ленинграда (в том числе городов Новгород и Старая Русса). Это был, по существу, замысел новой стратегической операции на всём северо-западном направлении. При этом учитывались неудачные попытки прорыва блокады города войсками одной или двух армий Ленинградского фронта.

Поэтому операция, впоследствии получившая наименование Любанской, разрабатывалась не как очередная фронтовая операция против очень сильного противника. Анализируя эту операцию, надо иметь в виду, что Ставка Верховного Главнокомандования наших войск готовила её ещё в ходе тихвинского наступления наших войск (Тихвинская стратегическая наступательная операция 19.11 – 30.12.1941 г.) и в начальный период Московского контрнаступления Западного и Калининского фронтов.

Здесь уместно напомнить понятие «стратегической наступательной операции». В годы Великой Отечественной войны фронт выполнял обычно ОПЕРАТИВНУЮ задачу. Для решения стратегических задач операции проводили группы фронтов. («Военный энциклопедический словарь». –М., 1983., с.787-788). «СТРАТЕГИЧЕСКАЯ ОПЕРАЦИЯ» – совокупность согласованных и взаимосвязанных по цели, задачам, месту и времени операций, ударов, боевых действий объединений и соединений различных видов ВС, проводимых по единому замыслу и плану для достижения СТРАТЕГИЧЕСКИХ целей... В ходе Великой Отечественной войны зародилась и получила развитие новая форма стратегических действий – операция группы фронтов, включавшая несколько одновременно проводимых фронтовых операций, объединённых единым замыслом и руководством ВГК. Подготовка стратегической операции осуществляется Ставкой ВГК, Генштабом, командующими и штабами фронтов». («Военный энциклопедический словарь». – М., 1983, с.710).

По замыслу Ставки ВГК в операции должны были принять участие три фронта: Ленинградский, Волховский и Северо-Западный. Для создания возможности проведения этой операции на северо-западном направлении был создан перевес сил Красной Армии над силами немцев в людях – в 1,5 раза, в орудиях и миномётах – в 1,6 раза, в самолётах – в 1,3 раза, в танках

– в 1,7 раза. Эта операция разрабатывалась в ходе тихвинских боёв и уже 11декабря 1941г. на совещании в Ставке, где было принято решение об образовании Волховского фронта, были поставлены соответствующие задачи, в том числе и вновь образованному фронту. Задачи фронтам были подтверждены оперативными директивами Ставки от 17 декабря 1941 г.

для Волховского и Ленинградского фронтов и от 18 декабря 1941 г. для Северо-Западного фронта.

Командующий Волхов- Командующий Ленинград- Командующий Североским фронтом ским фронтом Западным фронтом генерал К. Мерецков генерал М. Хозин генерал Я. Курочкин При этом Ставкой основная роль в разгроме немецкой группы армий «Север» и прорыве блокады Ленинграда отводилась Волховскому фронту.

Поэтому Ставкой ему были переданы из резерва две вновь сформированные в глубине страны армии: 59-я армия, состоявшая из восьми стрелковых дивизий и 2-я ударная, состоявшая из одной стрелковой дивизии и семи стрелковых бригад. Если учесть, что стрелковая бригада по численному составу не намного превосходит хороший стрелковый полк, то вся армия, по сути дела, равнялась стрелковому корпусу.

Первоначально эта операция мыслилась как продолжение (без паузы) Волховским фронтом Тихвинской наступательной операции. Его войска (4я, 59-я, 2-я ударная и 52-я армии) должны были перейти в общее наступление с целью разбить противника, оборонявшегося на западном берегу р. Волхов севернее Новгорода. Главными силами выйти на рубеж ст. Любань – cт. Чолово. В дальнейшем, наступая в северо-западном направлении, войска Волховского фронта во взаимодействии с войсками Ленинградского фронта должны были окружить, пленить или уничтожить Любанско-Чудовскую группировку немецких войск. Войска Ленинградского фронта получили приказ «активными действиями 42, 55, 8, 54-й армий и Приморской оперативной группы содействовать Волховскому фронту в разгроме противника, обороняющегося под Ленинградом и в освобождении Ленинграда от блокады».

Рассмотрим вопрос о том, какие межфронтовые операции предусматривались для выполнения поставленной Ставкой задачи?

54-я армия (имея в своём составе десять стрелковых дивизий: 128, 294, 286, 285, 311, 80, 115, 281, 198-ю сд и 3 гв. сд, 6-ю морскую бригаду и 21-ю танк. див.), оставаясь в составе Ленинградского фронта, должна была во взаимодействии с 4-й армией Волховского фронта окружить и уничтожить противника, выдвинувшегося севернее Мги к Ладожскому озеру и блокировавшего Ленинград с востока и юго-востока. (Это одна межфронтовая операция двух фронтов Волховского и Ленинградского).

Войскам левого крыла Волховского фронта (52-й армии в составе семи стр. дивизий, двух кав. дивизий и трёх арт. полков РГК) предстояло во взаимодействии с армиями правого крыла Северо-Западного фронта разбить Новгородскую группу немецких войск, захватить Новгород и в дальнейшем наступлении в направлении Сольцы содействовать разгрому 16-й армии противника и обеспечивать наступление Волховского фронта на северо-запад.

Войска правого крыла Северо-Западного фронта (11-я армия в составе шести стр. дивизий и трёх танковых батальонов) в соответствии с директивой Ставки ВГК от 18.12.41 г. должны были ударом в направлении Старая Русса, Сольцы, Дно перерезать коммуникации Новгородской группировки немцев (Новгород-Сольцы-Дно) и во взаимодействии с левофланговой армией Волховского фронта (52-я армия) нанести поражение этой группировке, содействуя тем самым решению главной задачи вырвать Ленинград из тисков блокады. Войска правого крыла Северо-Западного фронта содействовали, тем самым, решению главной задачи – вырвать Ленинград из тисков блокады. («История Великой Отечественной войны Советского Союза». – М., 1961, т.2, с. 302). (Фактически, это должна была быть вторая межфронтовая операция двух фронтов – Северо-Западного и Волховского). Действия этих армий Северо-Западного и Волховского фронтов должны были способствовать решению главной задачи операции, намеченной Ставкой: вырвать Ленинград из тисков блокады.

Разгром Новгородской группы немецких войск, освобождение Новгорода, выход на Сольцы, Дно, (с целью разрыва коммуникаций немецких войск) и дальнейший поворот на Лугу не допустили бы возможности переброски дополнительных войск к месту прорыва для усиления противодействия или нанесения флангового удара войскам левого крыла Волховского фронта (2-й ударной и 59-й армиям), выполнявшим главную задачу по деблокаде Ленинграда. Этой же директивой Ставка ВГК передавала Новгородскую оперативную группу войск Северо-Западного фронта в состав 52й армии Волховского фронта.

Задачи Ленинградскому, Волховскому и Северо-Западному фронтам по директивам Ставки ВГК от 17 и 18 декабря 1941 года Директивами Ставки ставилась последующая задача 54-й армии Ленинградского фронта «...далее (после истребления немцев у Ладожского озера – авт.) во взаимодействии с войсками Волховского фронта принять участие в разгроме Любанско-Чудовской группировки врага. 8, 55, 42-я армии... наступлением содействуют армиям Волховского фронта в окружении противника. (Фактически, это должно было быть третьей операцией двух фронтов: Ленинградского и Волховского – авт.) Приморская оперативная группа (Ленфронта – авт.) обороной занимаемого рубежа прикрывает базу флота, а с выходом армий Волховского фронта на линию Красное Село – Бегуницы переходит в наступление в югозападном направлении с задачей отрезать пути противнику на Нарву...»

(Хозин М. Об одной малоизвестной операции. – Военно-исторический журнал, 1966, №2, с.35-36; СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945.

Краткая хроника. – М., 1970, с.141).

Как видно из вышеизложенного, по директивам Ставки в ходе этой операции намечалось, как минимум, четыре межфронтовых операции и имелись прочие условия, необходимые для определения этой операции как стратегической.

Поэтому представляются не вполне корректными утверждения некоторых авторов о том, что эта операция изначально является самостоятельной фронтовой операцией. В частности, в «Военно-историческом журнале»

(№5, 1999 г.) В.В. Гуркин и А.И. Крылов в статье «Жупел Мясного Бора. О Любанской наступательной операции и выводе из окружения войск 2-й ударной армии в 1942 году» указали: «Любанская наступательная операция 1942 г. являлась самостоятельной фронтовой операцией».

Маршал Советского Союза А.М. Василевский в книге «Дело всей жизни» по поводу этой операции написал, что войска Ленинградского, Волховского и правого крыла Северо-Западного фронтов при содействии Балтийского флота должны были разгромить главные силы группы армий «Север» и ликвидировать блокаду Ленинграда (стр.136).

Бывший командующий войсками Северо-Западного фронта генерал Я.А. Курочкин в своих воспоминаниях «Мы сражались на Северо-Западном фронте» об этом периоде времени пишет, подтверждая только что высказанный тезис: «Перед войсками, действующими на северо-западном и западном направлениях, Верховное Главнокомандование поставило далеко

идущие задачи. ВОЙСКАМ ЛЕНИНГРАДСКОГО, ВОЛХОВСКОГО И ПРАВОГО КРЫЛА СЕВЕРО-ЗАПАДНОГО ФРОНТА ПРЕДСТОЯЛО РАЗГРОМИТЬ

НЕМЕЦКО-ФАШИСТСКУЮ ГРУППУ АРМИЙ «СЕВЕР» И ДЕБЛОКИРОВАТЬ

ЛЕНИНГРАД. Калининский, Западный и Брянский фронты при поддержке левого крыла Северо-Западного фронта должны были окружить и уничтожить силы группы армий «Центр»...

На долю Северо-Западного фронта выпала задача участвовать одновременно в двух операциях, проводимых на двух СТРАТЕГИЧЕСКИХ НАПРАВЛЕНИЯХ – северо-западном и западном, причём действовать предстояло по расходящимся направлениям» (Курочкин Я.А. «Мы сражались на Северо-Западном фронте, Сборник, М.: «Наука», 1969, с.20).

Формулировка задач Северо-Западного фронта по директиве Ставки ВГК от 18 декабря 1941 г. Курочкиным приводится та же, что и приведённая в данной работе ранее на стр.12 по официальному изданию «СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945. Краткая хроника», М. Воениздат, 1970 г. Он делает лишь небольшие дополнения по правому крылу фронта.

«Правофланговая 11-я армия наносила второй удар фронта на Старую Руссу с ближайшей задачей овладеть этим городом, а в дальнейшем, наступая на Дно, Сольцы, во взаимодействии с войсками Волховского фронта отрезать пути отхода противнику со стороны Новгород и Луга. В центре фронта войскам 34-я армии предстояло «сковать противника на демянском направлении...» (Курочкин Я.А. «Мы сражались на Северо-Западном фронте, Сборник, М.: «Наука», 1969, с.21).

Следовательно, правое крыло фронта должно было наступать к западу, чтобы во взаимодействии с Волховским фронтом участвовать в разгроме 16-й армии противника, а левое крыло атаковало 9-ю армию врага от Осташкова на Рудню, т.е. к юго-западу и югу, заходя глубоко в тыл группы армий «Центр». И в том и в другом случае фронт действовал на заходящих флангах основных наших группировок. В обоих случаях предстояло решать труднейшие задачи: во взаимодействии с другими фронтами изолировать, отрезать с фланга и тыла и разгромить крупные группировки врага, нацеленные на Ленинград и Москву.

Фронт явно не имел сил, чтобы одновременно решать две такие задачи оперативно-стратегического масштаба...

На старорусском направлении вела бои одна слабая, понёсшая потери 11-я армия под командованием генерала В.И. Морозова, которой, очевидно, было не под силу осуществить прорыв на глубину почти 110 км к Сольцам южнее Ильмени, без поддержки войск, наступавших справа и слева». (Курочкин Я.А. «Мы сражались на СевероЗападном фронте, Сборник, М.: «Наука», 1969, с. 21).

Решение командующего Северо-Западным фронтом было сформулировано для 11-й армии следующим образом: 11-й армии предстояло «прорвать немецкую оборону, овладеть Старой Руссой, Генерал В.И. Морозов а затем наступать на Сольцы, Дно, где соединившись с войсками 52-й армии Волховского фронта, уничтожить новгородскую группировку врага. В дальнейшем армия должна была повернуть к северу в направлении Луги в тыл немецко-фашистской группы армий «Север» для содействия прорыву блокады Ленинграда. Наступление планировалось на глубину до 110 км со среднесуточным темпом 7-8 км. Готовность к наступлениию - 5 января 1942 года». (Курочкин Я.А. «Мы сражались на Северо-Западном фронте, Сборник, М.: «Наука», 1969, с.25; ЦАМО РФ, ф.221, о.1366, д.351, л.1).

Несмотря на недостаток сил у фронта для двух ударов, о чём писал генерал Курочкин, он вместо предписанной Ставкой по её замыслу для 34-й армии в центре фронта задачи только обороны с целью сковывания противника на демянском направлении, изменил это решение. Командование фронтом поставило перед ней задачу наступать своими флангами и создать условия для окружения немецких войск в районе Демянска. Оно обязало 11-ю и 3-ю ударную армии отвлечь часть своих сил от выполнения поставленных им основных задач, вытекающих из замысла Ставки, для оказания помощи 34-й армии в районе Демянска.

Курочкин в своих воспоминаниях признаёт, что командование фронта решило нанести ещё и третий удар силами 34-й армии. Он пишет: «В центре 34-я армия, согласно замыслу Ставки должна была обороняться с целью сковать противника на демянском направлении. Однако, оценив детально обстановку мы решили активизировать действия и этой армии...и создать условия для окружения немецко-фашистских войск в районе Демянска. После окружения и уничтожения демянской группировки мы предполагали направить армию на Холм... Войскам 34-й армии должны были помогать частью сил её соседи – 11-я и 3-я ударная армии. Наступлению 34-й армии, по нашему замыслу, отводилась не решающая, а вспомогательная роль».

Вместо задуманного Ставкой ВГК участия правым крылом фронта в прорыве блокады Ленинграда командование фронта провело в жизнь идею окружения демянской группировки врага в центре своего фронта. На страницах своих воспоминаний (с. 26) Я. Курочкин отмечает: «Так сложилась идея окружения демянской группировки врага. Но, планируя операцию на окружение, мы не имели возможности создать даже минимально необходимого перевеса сил, не говоря уже о том, что не располагали подвижными соединениями, столь нужными...» Это пример распыления сил, а не концентрации их для выполнения главной задачи.

У 11-й армии не хватало сил даже для выполнения основной задачи под Старой Руссой и дальше на Сольцы, Дно с поворотом на север к Луге для достижения цели, поставленной перед правым крылом фронта Ставкой ВГК о помощи в деблокаде Ленинграда. А Военный Совет фронта боевым приказом №001 от 12.1.42 г. указывает: «В центре усилиями 34-й армии при содействии 11-й и 3-й ударной армии к 14.1.1942 г. окружить демянскую группировку, не допустить её перегруппировку и отход к югу от линии р. Пола, Демянск...». Таким образом, 11-я армия перенацеливается уже с направления на север – Сольцы, Дно, Луга на южное направление. «В то же самое время 11-я армия, оставив блокированным вражеский гарнизон в Старой Руссе, повернула к югу. Она вышла главными силами к железной дороге Старая Русса-Пола и начала успешно продвигаться к Рамушеву». (Курочкин Я.А. «Мы сражались на Северо-Западном фронте, Сборник, М.: «Наука», 1969, с. 30).

Практически об оказании помощи Ленинграду уже не могло быть и речи. Появилась цель более выполнимая и престижная.

Задуманная Ставкой операция превратилась во фронтовую в конце января 1942 г. из-за неудачных действий войск правого крыла СевероЗападного фронта (11-я, 34-я армии, а в феврале и 1-я ударная армия и другие дополнительно выделенные фронту соединения) и 52-й армии Волховского фронта по выполнению замысла и задач, поставленных перед ними в этой операции Ставкой ВГК по разгрому Новгородской группировки немцев. Не исключается здесь и некоторая доля вины Ставки в отсутствии контроля за выполнением её планов.

Войска правого крыла Северо-Западного фронта на старорусском направлении, а также 52-й армии Волховского фронта севернее Новгорода не смогли выполнить поставленную им задачу, несмотря на то, что начало операции Северо-Западного фронта было удачным:

«7 января 1942 г. началась Старорусская наступательная операция войск Северо-Западного фронта против 16 полевой армии немцев (завершилась 20.1.42)». «...Возобновились боевые действия войск Волховского фронта...» и «8 января 1942 г. войска правого крыла Северо-Западного фронта в результате успешного развития наступления, продвинувшись более чем на 50 км, к исходу дня вышли к Старой Руссе». (СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945, краткая хроника. – М., 1970, стр. 155).

Лыжные подразделения форсировали по льду оз. Ильмень, обошли Старую Руссу с севера, перерезали дорогу, идущую от Старой Руссы на Шимск, и вышли на подступы к Шимску.

Дальнейшего успешного развития операций против Новгородской группы немецких войск и операций по перекрытию коммуникаций, использовавшихся немцами для снабжения и усиления их ленинградсковолховской группировки, не получилось. Ставка ВГК, понимая важность обеспечения безопасности левого фланга армий Волховского фронта (2-й ударной и 59-й армий), ведущих бои по прорыву блокады Ленинграда, неоднократно вновь ставит эти задачи перед Северо-Западным фронтом. Для их выполнения Ставка даже усиливает этот фронт, и именно его правое крыло, передав ему войска с успешно наступавшего из-под Москвы Западного фронта. В числе этих войск по приказанию Ставки ВГК от 19.1.42 г. к исходу 21.1.42 г. была выведена из боя в резерв Верховного Главнокомандования 1-я ударная армия. «В составе 2-й гв. сбр, 44, 47, 50, 56, 46 и 41-й сбр, 62 и 84-й морских сбр, 123-го танкового батальона, 1, 2, 4, 5, 7, 8, 17, 18, 19, 20 лыжных батальонов, 701-го ПАП, 1, 3 и 38 гв. мин. дивизионов, управления армий с армейскими частями в район Завидово, Решетниково, Клин, Покровка, Высоковское. Штаб армии – Клин.

Ставка ВГК приказывает:

1. К 25.1.42 г. полностью доукомплектовать личным и конским составом и вооружением по штату и табелю.

Все выведенные в резерв соединения и части 1-й ударной армии, пополнение людским составом должно быть произведено из частей лучшим наиболее подготовленным контингентом...

Ставка ВГК 19.1.42 г. Сталин, Василевский.»

(ЦАМО РФ, ф. 301, о. 6802, д. 6, лл. 178, 179) 29 января армия получила приказ о передислокации в район Старой Руссы. Там в её состав влились ещё 129 и 201-я латышские стрелковые дивизии. Дополнительно Северо-Западному фронту передавались ещё 1-й и 2-й гвардейские стрелковые корпуса. При этом о постановке Ставкой задачи помощи в деблокаде Ленинграда в книге «СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945. Краткая хроника» на странице 164 за 19.1.42 г. указано: «Ставка Верховного Главнокомандования отдала директиву, которая поставила перед войсками Северо-Западного фронта основную задачу

–действиями 11-й армии в направлении Сольцы и далее в тыл Новгородской группировке противника и Генерал действиями 1-го и 2-го гв. стр. корпусов 34-й армии В.И. Кузнецов (командующий – генерал-лейтенант Н.Э. Берзарин) и 1-й ударной армии (командующий – генерал-лейтенант В.И. Кузнецов) на псковском направлении выйти в район Пскова, перерезать основные коммуникации Ленинградско-Волховской группы противника».

Это происходило после успешного форсирования реки Волхов и выхода на её западный берег войск 2-й ударной армии Волховского фронта.

Правда, 17 января 1942 г. командующий Северо-Западным фронтом направил в Ставку докладную записку с изложением своего плана взятия Демянска. Для этого он просил помощи фронту войсками. И фронт получил указанное выше подкрепление, но, как пишет сам Курочкин: «Ставка... однако главной задачей фронта считала не окружение демянской группировки, а удар значительными силами на запад, в тыл главным силам группы армий «Север». Такое намерение вытекало из общего положения дел на северном участке советско-германского фронта и особенно из необходимости деблокады Ленинграда... Согласно решению Ставки 1-я ударная армия сосредотачивалась восточнее Старой Руссы, из резерва Ставки в тот же район направлялись две стрелковые дивизии и две бригады». (Курочкин Я.А. «Мы сражались на Северо-Западном фронте, Сборник, М.: «Наука», 1969, с.19-20).

Начальник политотдела 1-й ударной армии генерал Ф.Я. Лисицин в своей книге воспоминаний пишет, что командование Северо-Западного фронта сразу же поставило задачу вместе с 11-й армией 13 февраля 1942 г. прорвать оборону противника и разгромить старорусскую группировку врага». Далее он пишет о выполнении задачи, но не той, которая намечалась Ставкой (Старая Русса, Сольцы, Дно и далее на Лугу – автор).

«...Уже за первую неделю войска армии значительно продвинулись вперёд.

Определённого успеха добились и наши соседи по фронту. В итоге 25 февраля было завершено окружение семи пехотных дивизий в районе Демянска». (Лисицин Ф.Я. В те грозные дни, стр. 64, 65).

В день начала этого наступления «13 февраля 1942 г. начались наступательные операции войск Северо-Западного фронта против демянской Фактическое выполнение заданий Ставки левым крылом Волховкого и правым крылом Северо-Западного фронтов к концу января 1942 г.

группировки немецко-фашистских войск 16-й армии (заверш. 14.5.42). В первом наступлении (заверш.19.3.42) войска 11-й, 1-й ударной и 34-й армий имели задачу окружить и уничтожить демянскую группировку противника, овладеть городами Демянск и Старая Русса и выйти на рубеж ст.

Веретьё, Сольцы, Дно, Дедовичи. В последующем нанести удары на Псков и в тыл новгородской группировки противника». («СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945. Краткая хроника», стр.177).

Неоднократно ставившиеся Ставкой указанные выше цели в интересах снятия блокады Ленинграда так и не были достигнуты армиями правого фланга Северо-Западного фронта и 52-й армией Волховского фронта.

Новгородская группировка немецких войск не была уничтожена. Коммуникации немецкой волховской группы войск не были перекрыты. Это, в частности, и способствовало в дальнейшем наращиванию немецких сил и нанесению ими фланговых ударов по 2-й ударной и 59-й армиям Волховского фронта, прорывавшимся к Любани. В результате значительная часть войск 2-й ударнойармии оказалась в окружении. К сожалению, большая часть работ исследователей Любанской операции обходит своим вниманием этот момент. Неудачу Любанской операции рассматривают как неудачу только Волховского фронта, части сил Ленинградского фронта и Ставки ВГК, наметившей эту операцию. При этом забывают о том, что одной из причин «трагедии 2-й ударной армии» являются и неудачные действия войск правого крыла Северо-Западного фронта.

Определяя задачи фронтам, Ставка исходила из того, что общее соотношение сил на северо-западном направлении, с учётом поступившего пополнения, складывалось в пользу советских войск, о чём было уже сказано ранее. Безусловно, желательно было бы обеспечить больший перевес в технике и вооружении над противником и на более длительный период боев, но... Наша промышленность с начала войны и до конца 1941 г. еще не могла полностью восстановить потери войск в боях и обеспечивать вновь формируемые части. Естественно, что была еще нехватка значительного количества вооружений для усиления фронтов в зимнем наступлении 1941 г. Это относилось и к войскам Северо-Западного, Волховского и Ленинградского фронтов, нацеливавшихся на разгром немецкой группы апрмий «Север». Обеспеченность войск этих фронтов в период операции показана в приведенной ниже таблице 1 (Военно-исторический журнал, 1999, №5).

Таблица 1. Боевой и численный состав войск, участвовавших в Любанской наступательной операции 7 января – 30 апреля 1942 года и в операции по выводу из окружения 2-й ударной армии 13 мая – 10 июля 1942 года (без Северо-Западного фронта).

–  –  –

Примечание 1. Таблица составлена на основе донесений о боевом и численном составе войск Ленинградского и Волховского фронтов (ЦАМО РФ, ф.15-а, о.505, дд. 4,14,74-77).

Примечание 2. В графе “Численность личного состава показаны в числителе – общая численность войск фронта и армий, в знаменателе – численность боевых войск и частей боевого обеспечения (разведывательных, связи, инженерных и др.) Примечание 3. В операции от Северо-Западного фронта в январе участвовала 11-я армия в составе 5 сд и 3-х тбр; в феврале дополнительно была введена 1-я ударная армия в составе 2 сд, 9 сбр, 11 батальонов (танковых и лыжных), 3-х дивизионов гвардейских минометов (авт.) Следует отметить, что в некоторых работах, подчас, не совсем правильно, по мнению автора, освещаются и некоторые другие вопросы, связанные с этой операцией.

В частности, указывается на то, что в связи с нехваткой сил и средств для организации наступления на всех участках советскогерманского фронта не следовало под Ленинградом зимой 1941-1942 гг.

проводить стратегическую операцию. Надо было ограничиться частными операциями (они проводились до этого и все были безуспешными). При этом ссылаются на состоявшееся в Ставке 5 января 1942 г. совещание по разработке плана зимней кампании 1942 г., на котором И.В. Сталин под впечатлением последних побед Красной Армии настаивал на переходе в общее стратегическое наступление. Руководство Красной Армии предлагало иной вариант: сосредоточить главные усилия на западном направлении, где враг не успел восстановить боеспособность своих частей, пополнить здесь наши войска резервами и техникой и завершить разгром центральной группировки немцев... На юге и под Ленинградом противник успел создать прочную позиционную оборону, для её взламывания нужны мощные артиллерийские средства... на этих направлениях необходимо ограничиться частными операциями... Однако, Сталин был увлечён мыслью о широком наступлении по всему фронту, он преувеличивал военное значение московской победы и других контрударов РККА зимой 1941 г. Точку зрения Сталина безоговорочно поддерживал маршал С.К. Тимошенко. Спорить со Сталиным, мол, было бесполезно. Поэтому совещание и приняло сталинский план операций.

Приведённое здесь мнение командования не учитывало моральной стороны вопроса и состояния блокадного Ленинграда и его жителей. К тому же, решения по этой операции и директивы фронтам о её проведении Ставкой ВГК были выданы задолго до указанного выше совещания.

Аналогичная точка зрения о вреде проведения этой операции выражена, например, также в статье С. Глезерова «Волховский котёл», опубликованной в газете «Комсомольская правда в Петербурге» за 11 января 2002 г. В этой статье используется также ложное утверждение немецкого историка В. Хаупта (С. Глезеров просто утверждает, что немцам можно верить) о том, что немцами было захвачено в качестве трофеев в боях при выходе 2-й ударной армии из окружения, в частности, 171 танк. Однако эти данные автором статьи проверены не были. В действительности, как следует из данных, приведенных выше в таблице №1 (эти данные были опубликованы в «Военно-историческом журнале», №5 за 1999г. на страницах 20-21), начиная с 30 апреля 1942 г. во 2-й ударной армии было всего 12 танков. Даже в самый разгар операции их количество не превышало 71 штуки. Неясно с каких фронтов было привезено немцами в волховские болота полторы сотни не существовавших у нас там танков, чтобы подтвердились утверждения В. Хаупта. Получается, что немцам можно верить, но не всем.

Необходимо учитывать также то, что Ставка при принятии решения на продолжение наступления руководствовалась тем, что население Ленинграда погибало от голода и что для его спасения был дорог каждый день.

Учитывалось также и то, что Ленинградский фронт, хотя и провёл уже несколько локальных операций с попытками прорыва блокады, но не смог самостоятельно решить этот вопрос.

Ленинград тяжело пережил зиму 1941-1942 гг. Связь с Большой землёй поддерживалась только по Ладожскому озеру. Ко времени ледостава на озере завоз продовольствия ленинградцам не превышал одной трети его минимального суточного расхода. 20 ноября норма выдачи хлеба была ещё более сокращена, рабочие стали получать по 250 граммов хлеба в сутки, остальные – по 125 граммов. Истощились запасы топлива, прекратили работу электростанции, замёрз водопровод, остановился городской транспорт.

Недоедание привело к катастрофическому росту смертности населения.

Игнорировать этот фактор безнравственно.

Ставка ВГК ещё 17 и 18 декабря 1941 г. направила директивы трём фронтам по разработанному ею плану стратегической операции для разгрома 16-й и 18-й армий немецкой группы армий «Север» и освобождению Ленинграда от блокады, а также городов Новгорода и Старой Руссы. План операции и директивы о её проведении Ставкой были приняты ещё до упомянутого январского совещания в Ставке.

В ходе проведения тремя указанными фронтами данной операции уже к концу января – середине февраля 1942 г. стало ясно, что задача по разгрому основных сил 18-й немецкой армии на подступах к Ленинграду и 16-й немецкой армии встречными ударами фронтов практически не выполняется. Соединения правого крыла Северо-западного фронта с Волховским и Ленинградским фронтами в дальнейшем не произойдёт. Поэтому данная операция получила наименование Любанской для Волховского и Ленинградского фронтов и Демянской для правого крыла СевероЗападного фронта.

Отметим, что даже в феврале 1942 г. Ставка ВГК напоминала Северо-Западному фронту о необходимости выполнения поставленных перед фронтом целей операции по перекрытию коммуникаций немецких войск для оказания помощи Волховскому фронту.

–  –  –

ГЛАВА 3. НАЧАЛО ОПЕРАЦИИ НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ

Наступление правого крыла Северо-Западного фронта началось 7 января 1942 года.

Тот, кто бывал в тех местах, знает эти бескрайние, величественные леса, бесконечные топи и болота, большие озёра, деревни разбросанные и затерянные в дремучих чащах. Очень мало дорог и вообще направлений, пригодных для действия больших масс войск. Это в полной мере относится как к местности южнее озера Ильмень (район Старой Руссы), так и к районам севернее озера и города Новгорода.

Зима выдалась суровой, снежной. Метели настолько заносили немногочисленные пути, что войскам двигаться вперёд приходилось с великим трудом, прокладывая траншеи в огромных снежных напластованиях. Днём их расчищали, а ночью снова всё заносило. Войска, попадавшие в бездорожье, вынуждены были сами прокладывать себе путь и сами поддерживать его в проезжем состоянии, затрачивая на это много сил и времени.

Нужно было побывать там в памятную зиму 1941-42-го, чтобы в полной мере оценить все многочисленные трудности, возникавшие на каждом шагу.

Курочкин в своих воспоминаниях пишет: «Командование в полной мере постаралось использовать природу, особенности местности. Трудное для себя сделали сложным и для врага. Снег, метель, вьюга оказались не только недругом, но и союзником. Порой сплошная белая мгла застилала передвижение наших войск. Окутанные белым саваном, они становились незаметными и для вражеских наблюдателей, и ни один его самолётразведчик в такие дни не отваживался подняться в воздух...

«...Оборона врага не была сплошной.

Немцы занимали деревни, подготавливая их для круговой обороны и превращали их в опорные пункты с большим инженерным и тактическим мастерством. Противник блокировал все дороги, все мало-мальски пригодные для нашего наступления пути и подступы... Тихие заснеженные поля перед деревнями могли в одно мгновение превратиться в ад кромешный, как только мы двинемся в наступление. Каждый метр пространства простреливался из многочисленных пулемётов, орудий, притаившихся в деревнях...

В тех условиях местности каждый шаг наступающего тяжёл сам по себе, даже без противника. А здесь любой хутор, каждая деревня – своеобразная небольшая крепость...

Всё, о чём я пишу здесь, направлено отнюдь не на то, чтобы подчеркнуть или как-нибудь преувеличить наши тяготы. Конечно, читатель понимает, что вести наступление в лесах и болотах по пояс в снегу и без дорог труднее, чем на сухих равнинных местах. Но на войне – как на войне!

Я пишу здесь об этом лишь для того, чтобы рассказать, особенно нашей молодежи, об условиях, в которых иной раз приходится воевать. На войне всегда трудно». (Курочкин Я.А., Мы сражались на Северо-Западном фронте. Сборник «На Северо-западном фронте 1941-1943. – М.: Наука, 1969. – С. 24) Следует отметить, что наступление правого крыла Северо-Западного фронта началось в благоприятных погодных условиях. Из-за сильных морозов хорошо промёрзли болота. И там, где осенью с большим трудом пробирались небольшие партизанские группы, теперь в тыл врага скрытно провели роты и батальоны с танками.

Используя полную внезапность атаки, войска 11-й армии смогли уже в первый день операции прорвать вражескую оборону и продвинуться до 7 км. Ударная группировка армии в составе 182-й стрелковой дивизии полковника М.С. Назарова, 84-й – генерал-майора П.И. Фоменко и 188-й – полковника Т.И. Рыбакова за несколько дней боёв по снежной целине продвинулись более чем на 50 км, обошли правый фланг 290-й пехотной дивизии противника и завязали бой на северной и восточной окраинах Старой Руссы. Часть лыжных батальонов, форсировавших по льду озеро Ильмень, перерезали дороги, ведущие от Старой Руссы на Шимск и вышли на подступы к нему.

Можно привести множество примеров героизма воинов 11-й армии в начавшемся наступлении.

Один из полков 11-й армии неожиданно для врага руслами рек вышел к Старой Руссе, находившейся в то время в десятках километров от фронта. Этот полк провёл 67-летний старожил деревни Маята Иван Васильевич Липатов.

И.В. Липатов довёл воинов второго батальона капитана А.Ф. Величко из 595-го полка 188-й стрелковой дивизии до деревни Подборовье. В результате короткого боя многочисленный здешний гарнизон, застигнутый врасплох, был уничтожен. Не теряя времени, батальон, усиленный частью первого батальона, двинулся к городу, а третий – старшего лейтенанта Н.А. Губского – ударил на Талышно.

В ночном рукопашном бою батальон Величко освободил пригородную деревню Бряшная Гора, затем ворвался на улицу Козьмодемьянскую (ныне Величко). Снова та же картина – растерявшиеся гитлеровцы. Вот и «аракчеевские казармы». Под колючей проволокой воины увидели штабеля невывезенных трупов и... следы недавней кровавой расправы. Несколько трупов вражеских солдат и даже овчарок свидетельствовали о мужественной схватке безоружных людей с палачами.

Как выяснилось впоследствии, узники были выведены на Волотовское шоссе и расстреляны из пулеметов. Также поступили немцы и с заключенными лагеря на 104 базе (западная окраина).

Ранним утром 11 января командующий 11 армией генерал-лейтенант В.И. Морозов получил очередной приказ командующего фронтом: «Русса должна быть взята сегодня и это дело чести 11-й армии». Натиск усилили, не зная того, что на помощь гарнизону фон Буш уже успел перебросить отборную дивизию СС «Рейх». Было взято ещё несколько деревень вокруг города. Но в Старую Руссу смог прорваться (и то лишь поздно ночью) только зашедший в тыл врага 114-й отдельный лыжный батальон. В это же время с другой стороны, близ Бряшной Горы, пробивались после гибели командира обратно к своим остатки батальона Величко. С лейтенантом Ильёй Шаповаленко вышло всего шесть человек.

114-й батальон после боя в центре отступил к льнозаводу. Часть бойцов пришлось отправить с ранеными, и им удалось выйти. Оставшихся возглавили политрук С.М. Малофеевский и лейтенант Ф.В. Ивашко.

Ранним утром под прикрытием бронетранспортёров противник начал атаку... Навсегда запомнился местным жителям день 12 января 1942 года. Тридцать уцелевших после ожесточённого боя советских воинов под конвоем вели в гестапо. Окровавленные, полураздетые, они ступали босыми ногами по ледяной дороге с гордо поднятой головой. Вместе с ними шла девушка – санинструктор. При возвращении колонны улицы были пусты, немцы, угрожая расстрелом, запретили подходить даже к окнам.

Красноармейцев вели обратно к льнозаводу...

Что было потом – узнали лишь после освобождения города. В то время, 12 января 1942 г., жители ближайших бункеров и землянок слышали доносившееся со стороны завода пение «Интернационала». Красноармейцев замуровали. И звучал пролетарский гимн, пока не закрыл отверстие последний кирпич.

Часть сил 11-й армии блокировала опорные пункты на р. Ловать северо-восточнее и восточнее города, чтобы отрезать его гарнизон от демянской группировки немцев и от главных сил группы армий «Север».

Однако, как вспоминает генерал Курочкин, «Уже 11 января появились первые тревожные симптомы угасания темпов наступления 11-й армии. Отстала в глубоких снегах 84-я стрелковая дивизия. С огромными трудностями двигались артиллерийские части, тылы. В этот день утром мы послали командующему армией генералу В.И.

Морозову следующую телеграмму:

«Для решения вопроса по захвату Старой Руссы крайне необходимо форсировать действия 84-й сд... Кроме того, полк второго эшелона 188-й сд также может быть брошен для атаки Старой Руссы и все другие силы армии по вашему усмотрению...

Только что звонил тов. Сталин и поручил передать вам лично, что Русса должна быть взята сегодня, и это дело чести 11-й армии. Не забывайте артиллерию и не стесняйтесь снарядами.

В середине дня мы направили генералу В.И. Морозову ещё одну телеграмму: «Только что получена директива Ставки. Ставка Верховного Главнокомандования приказывает в течение 11 января овладеть г. Старая Русса. Для решения этой задачи стянуть всю артиллерию РГК, дивизионы РС, по вашей заявке будет работать вся наличная фронтовая авиация».

Однако боевые действия развивались очень медленно. Взять Старую Руссу с ходу не удалось. Артиллерия 11-й армии отстала в глубоких снегах, стрелковые части атаковали город без достаточной огневой поддержки.

Перегруппировка армии осуществлялась медленно. Враг засел в городе прочно. Он подготовил сильные опорные пункты. С окраин города выстрелы раздавались буквально из каждого дома... Наше непрочное, с большими разрывами кольцо окружения вокруг Старой Руссы не обеспечило надёжной изоляции группировки врага.

К сожалению, некоторые командиры, не имея опыта, порой излишне торопились с атаками, часто повторяли их без должной организации. Отсутствие единого одновременного удара соедиинений 11-й армии по гарнизону в городе не могло обеспечить успеха.

Противник оказывал упорное сопротивление. Бои за Старую Руссу приняли затяжной характер. 11-я армия, оставив блокированным вражеский гарнизон в Старой Руссе, повернула к югу... и начала успешно продвигаться к Рамушеву. (Курочкин, там же, с. 28, 33).

Поворот к югу 11-й армией был произведен во исполнение боевого приказа Северо-Западного фронта №001 от 12 января 1942 г.

ГЛАВА 4. НАЧАЛО ОПЕРАЦИИ НА ВОЛХОВСКОМ И ЛЕНИНГРАД-СКОМ ФРОНТАХ

Кратко осветив в предыдущем разделе начальную стадию операции войск правого крыла Северо-Западного фронта, перейдём к рассмотрению хода операции войск Волховского фронта.

Получив директиву Ставки от 17.12.1941 г., Управление Волховского фронта, руководя боевыми действиями 4-й и 52-й армий, развернуло работу по подготовке наступательной операции. По ориентировке Генерального штаба прибытие первых эшелонов войск 2-й ударной и 59-й армий ожидалось в период с 22 по 25 декабря. На этом основании планировалась готовность к наступлению на 26-27 декабря, а само наступление на 28 декабря.

При планировании операции командование фронтом исходило из предположения, что 4-я и 52-я армии при преследовании отходящего противника в ходе Тихвинской наступательной операции с ходу займут плацдармы на западном берегу Волхова и обеспечат ввод в бой свежих дивизий 59-й и 2-й ударной армий.

В результате успешного контрнаступления, войска 4-й и 52-й армийочистили территорию восточнее Волхова и вышли на правый берег реки.

Однако, обессиленные, уставшие войска этих армий не смогли не только окружить и уничтожить отходящие войска противника, но и преодолеть волховский оборонительный рубеж немцев и захватить на западном берегу реки плацдармы по размерам достаточные для скрытного накопления войск и развёртывания дальнейшего наступления наших свежих армий (2й ударной и 59-й). Ввод их в прорыв с хода теперь отпадал, т.к. противник закрепился за рекой. Продолжать операцию можно было лишь вновь прорвав вражескую оборону. Это потребовало изменений в планировании операции, которое первоначально было основано на продолжении успешного тихвинского контрнаступления вводом свежих дополнительных сил.

Такое изменение диктовалось и задержкой сосредоточения ударной группировки войск Волховского фронта. Отсрочка требовала дополнительных мероприятий: проведения разведки противника и его укреплений, более мощной артиллерийской группировки, подвоза большего количества боеприпасов для прорыва обороны и т.д.

Несмотря на очень тяжелое положение ленинградцев и требования руководства Ленинградским фронтом и городом об ускорении начала операции, по просьбе Военного Совета Волховского фронта Ставка перенесла срок перехода в наступление на 7 января 1942 г. (на 10 дней позднее планировавшегося).

«Тем не менее, к назначенному сроку фронт не был готов к наступлению. Причиной явилась задержка сосредоточения войск. В 59-й армии прибыли к сроку и успели развернуться только пять дивизий, а три дивизии находились в пути. Во 2-й ударной армии исходное положение заняли немногим больше половины соединений. Остальные соединения, армейская артиллерия, автотранспорт и некоторые части следовали по единственной железной дороге. Не прибыла и авиация». (Мерецков К.А. На службе народу. – М., 1983, с.240).

На правом крыле Волховского фронта на участке Кириши, Лезно действовала 4-я армия, которой командовал генерал-майор П.А. Иванов. Он отличился в ходе Тихвинской операции, командуя оперативной группой войск в этой же армии. Членом Военного Совета был дивизионный комиссар И.В.Зуев. Начальником штаба – полковник П.С. Виноградов. В её состав входило семь стрелковых дивизий: 44, 377, 310, 4-я гвардейская, 65, 191 и 91,одна танковая бригада (46-я) и три танковых батальона (119, 120 и128-й). Все они были сильно ослаблены в предыдущих боях и имели большой некомплект в людях и вооружении.

Левее, на фронте Завижа, Дымно, развернулась вновь прибывшая 59-я армия, которой командовал генерал-майор И.В. Галанин. Галанин до этого назначения воевал на Южном фронте, некоторое время командовал там 12-й армией. Членом Военного Совета был корпусной комиссар П.А. Диброва. Начальником штаба – полковник Л.А. Пэрн. Это была наиболее сильная армия фронта. В ней имелось семь стрелковых дивизий: 378, 372, 376, 111,374,366 и 382-я и два танковых батальона (185 и 166-й).

Южнее 59-й армии на фронте Крупично, Русса заняла исходное положение вновь прибывшая 2-я Генерал ударная армия (командующий – генерал-лейтенант И.В. Галанин Г.Г. Соколов). После 10 января командующим был назначен генерал-лейтенант Н.К. Клыков. Членом Военного Совета был бригадный комиссар А.И. Михайлов. Начальником штаба – генерал-майор Визжилин. В неё входила одна стрелковая дивизия (327-я), семь стрелковых бригад (22, 23, 24, 25, 57, 58 и 59-я) и два танковых батальона (160 и 162-й).

Левее 2-й ударной армии до оз. Ильмень развернулась 52-я армия, которой сначала командовал генерал-лейтенант Н.К. Клыков. После 10 января в командование вступил генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев. Членом Военного Совета был дивизионный комиссар К.Л. Пантас. Начальником штаба - полковник Б.А. Рождественский. В армию входили пять стрелковых (267, 305, 225, 46, 259-я) и одна кавалерийская дивизия (80-я). Все они имели некомплект в личном составе, недоставало артиллерии.

У прибывших 59-й и 2-й ударной армий оказаГенерал лось немало трудностей со снабжением. Фронт за короткое время не успел организовать и устроить тыл, Н.К. Клыков накопить необходимые запасы. Войска испытывали нужду во всём: в боеприпасах, продовольствии, горючем, фураже. Целый ряд штабных офицеров не располагал опытом штабной работы и не освоился как следует со своими обязанностями. Отсутствовал такой важный элемент в работе штабов, как сколоченность.Фронт также не имел возможности организовать с ними боевую подготовку и наверстать упущенное.

Если ко всему этому добавить, что стояла зима, глубокий снег и леса преграждали путь нашим войскам и сковывали маневр, то станут понятны все трудности, возникшие на пути наших войск и, в конечном счёте, повлиявшие на развитие операции.

Командующий войсками Волховского фронта решил: ведя наступление всеми армиями, главный удар нанести силами двух новых армий (2-й ударной и 59-й).

Основные усилия фронта сосредотачивались, таким образом, в центре – на участке Лезно, Дубровка (60 км), где было развёрнуто более половины общевойсковых соединений и основная масса артиллерии. Удары намечались в трёх направлениях: Кириши-Тосно (4-я армия); вдоль железной дороги на Чудово-Любань (59-я армия) и западнее железной дороги (2-я ударная армия); и третье направление на Новгород (52-я армия).

В центре событий начавшегося наступления, в силу ряда причин, оказалась 2-я ударная армия. Она имела задачу: прорвать оборону противника по западному берегу р. Волхов и выйти главными силами (к исходу 19 января 1942 г.) на р. Кересть. В дальнейшем наступать в направлении Финев Луг, станция Чаша, разъезд Низовский. С выходом на железную дорогу Ленинград-Дно имелось ввиду осуществить поворот для удара на Лугу.

(ЦАМО РФ, ф.204, оп.97, д.8, лл.72-78). (См. схему задач фронтам на с.13).

Несмотря на то, что 2-й ударной армии не удалось эту задачу выполнить полностью, тем не менее она оставила наибольший след в Любанской операции. На протяжении почти полугода, притягивая и перемалывая резервы противника, армия отвлекала внимание вражеского командования от Ленинграда и обеспечивала этим общую живучесть его обороны.

§4.1. ПЕРВАЯ ПОПЫТКА НАСТУПЛЕНИЯ 7 января 1942 г. фронт перешёл в на- Волховская застольная ступление. Но форсировать Волхов и закрепиться удалось лишь двум батальонам 1002-го Редко, друзья, нам стрелкового пол-ка 305-й стрелковой дивизии встречаться приходится, 52-й армии, воинам 376-й и 378-й стрелко- Но уж когда довелось, вых дивизий 59-й армии. Воины 376 дивизии Вспомним, что было, (командир подполковник Д.Н. Угорич) не- и выпьем, как водится, Как на Руси повелось.

сколько дней держались за Волховом севернее дер. Пертечно, уничтожили около полка гит- Выпьем за тех, кто леровцев и отошли назад по приказу коман- неделями долгими дования. В мерзлых лежал блиндажах, Батальон 1256-го стрелкового полка Бился на Ладоге, 378-й дивизии овладел первой немецкой дрался на Волхове, траншеей, но противник быстро опомнился, Не отступал ни на шаг.

прижал атакующих к земле пулемётным огнём, контратаковал. Командир дивизии пол- Выпьем за тех, кто командовал ротами, ковник И.П. Дорофеев ввёл в дело вторые Кто умирал на снегу, эшелоны полков, но огневое превосходство Кто в Ленинград противника заставило вечером под прикры- пробирался болотами, тием снегопада вернуться на исходные пози- Горло ломая врагу!

8 января 378-я дивизия предприняла П.Н. Шубин новую попытку наступать после короткой артподготовки. Один батальон 1256-го стрелкового полка и рота 164-го отдельного танкового батальона вновь форсировали Волхов и захватили опорный пункт противника восточнее дер. Лезно. Немцы неоднократно контратаковали, но батальон ст. лейтенанта Н.Н. Соколова держался крепко и не сдал своих позиций.

Отмеченные здесь некоторые успехи имели место на отдельных участках и второстепенных направлениях. Однако практически наступление частей 59-й армии завершилось неудачей.

Обратимся к началу действий 2-й ударной армии. Командующий армией 1 января 1942 г. приказал командирам соединений лично произвести 2 января рекогносцировку и изучение театра предстоящих боевых действий (привлекая для участия в ней командиров вплоть до командиров взводов). Эти районы указаны в приведенной ниже таблице, составленной по имеющимся в архиве документам. Для сравнения в последнем столбце таблицы указаны районы, в которых затем по приказу командарма №01 от 6 января 1942 г. эти соединения, фактически, начали наступательные бои.

–  –  –

Как видно из таблицы, 24-я бригада должна была рекогносцировать участок, на котором по приказу №01 наступала, фактически, 23-я бригада; а 23-я бригада должна была рекогносцировать участок, на котором затем наступали 327-я дивизия и 58-я бригада.

Наступление 2-й ударной армии, в соответствии с приказом командарма №01 от 6 января 1942 г., должно было начаться 7 января в 10 часов утра. Армии предстояло прорвать первый рубеж германской обороны на стыке 126-й и правого фланга 215-й немецких пехотных дивизий, а затем разгромить 25-ю пехотную дивизию вермахта на втором рубеже обороны немцев.

Приказом предусматривалось, что 25-я отдельная стрелковая бригада прорывает фронт немцев на рубеже Дымно-Высокое (7,5 км) и в дальнейшем наступлении прикрывает правый фланг армии; 57-я отдельная стрелковая бригада уничтожает немцев на рубеже Высокое - Новые Буреги (7,5 км), затем прорывается к железной дороге Новгород-Чудово западнее деревни Коляжка; 327-я стрелковая дивизия наступает на рубеже Новые Буреги - Городок (5 км) с целью прорыва к железной дороге на участке Мостки – Спасская Полисть; 58-я отдельная стрелковая бригада прорывает оборону немцев на участке Городок - Горелово (1,5 км) и затем овладевает участком железной дороги Мясной Бор – Любино Поле; 23-я отдельная стрелковая бригада прорывает оборону немцев на участке Горелово Змейско (3 км) и затем прорывается на железную дорогу между Мясным Бором и Городищем 2-м; 24-я от-дельная стрелковая бригада прорывает оборону немцев на участке Змейско – Русса (4 км) и затем выходит к железной дороге между деревнями Любцы и Крутик: а в дальнейшем наступлении прикрывает левый фланг армии.

К сожалению, из-за плохо налаженной связи приказ командующего армией, направленный с посыльными, в штабы дивизий и бригад поступил с большим опозданием. Поэтому, например, 25-я отдельная стрелковая бригада начала наступление в 11.00 часов утра, а части 327-й стрелковой дивизии в это время ещё только выходили на исходное положение и сменяли части, оборонявшейся там до этого 52-й армии.

Об этом штаб 2-й ударной армии докладывал штабу Волховского фронта оперативной сводкой №13/оп на 16.00 часов 7.01.42 г.: «2. Боевой приказ №01/оп армии на наступление 7.1.42 в штабы бригад и дивизий поступил с большим опозданием. 3. 25 сбр начала наступление в 11.00; 327 сд части выходили в исходное положение и сменяли части 52 А; 58 сбр наступление начали в 13.00, выдвинувшись на рубеж Шевелёво, Вылеги, были встречены сильным минометным огнём противника со стороны Ямно. 4.

Положение остальных частей не уточнено из-за отсутствия связи. Приняты меры к налаживанию связи». (ЦАМО, ф.309, о.4073, д.2, л.42).

В эти дни мороз превышал 30 градусов. Например, 3-го января термометр в этом районе над р. Волхов показывал 32 градуса. Снежный покров был глубиной до 1,5 метров. Двигаться по лесам приходилось без дорог, так как те дороги, что имелись были занесены глубоким снегом. Сильные морозы и тяжёлые условия пути при выдвижении частей на исходные позиции на передовой линии фронта изнуряли людей. Автор с самого начала принимал участие в этой операции в составе 23-й отдельной стрелковой бригады в качестве пулемётчика. Наша бригада перешла в наступление на сутки позднее времени, установленного приказом командующего армией.

Значительное число частей бригады не смогло в установленный срок выйти на исходные позиции. Один стрелковый и миномётный (50-82 мм) батальоны, а также миномётный дивизион 120-мм миномётов с авторотой подвоза прибыли на станцию разгрузки Малая Вишера только вечером 6 января.

Бригада начала борьбу за немецкий узел обороны, организованный в совхозе «Красный ударник», находившийся на западном берегу р. Волхов.

Чтобы пробиться к совхозу, необходимо было форсировать замёрзший Волхов. Исходные позиции для наступления нашего батальона находились в окопах сменённой нами части 52-й армии, расположенных не на берегу реки, а на расстоянии более 500 метров от р. Волхов правее деревни Горелово. При переходе в наступление нам надо было преодолеть это открытое пространство до реки. На этом пути был глубокий снег. Дело усугублялось тем, что у нас не было маскхалатов и лыж (кроме рот автоматчиков и разведки).

На нашем участке не было никакой артиллерийской подготовки. С начала нашего движения (немцы как-будто ожидали этого момента) начался пулемётный и миномётный обстрел. От больших потерь на этом пути до западного берега реки и затем до позиций противника, показавшемся для нас очень длинным, мог спасти только глубокий снег и то, что мы продвигались в нём ползком. Огонь был настолько сильным, что невозможно было поднять головы или стать на колени – только ползком в снегу. К 15 часам нам удалось с огромным трудом достигнуть середины реки. Продвинувшись на западный берег мы попали под ещё более сильный обстрел. Приданные бригаде танки нас не сопровождали. Через реку они не могли перейти. Лёд не был разведан, и переправ для танков не было.

После дня тяжелейших боёв по приказу комбрига наши батальоны отошли на исходные позиции. В нашей бригаде было убито 50 человек и 302 ранено. Столь же медленно и неудачно развивалось наступление других стрелковых бригад армии.

Единственным сильным соединением армии была 327-я стрелковая дивизия. Она действовала справа от 23-й и 58-й отдельных стрелковых бригад. Боевым приказом армии №01 от 6.01.1942 г. только для неё и для 58-й отд. стр. бригады была предусмотрена поддержка армейской артиллерии.

Однако, в наступлении, начатом армией по приказу №01, это наиболее сильное соединение армии практического участия не принимало. Её части не успели сосредоточиться и вовремя выйти на исходный рубеж (об этом говорится в приведённой выше оперсводке штаба 2-й ударной армии №13/ОП).

Командир 327-й стрелковой дивизии генерал-майор И.М. Антюфеев в своих воспоминаниях по этому поводу только и указал на то, что наступление успеха не имело и что артиллерия не только не могла подавить вражеские огневые средства, но даже не успела как следует произвести пристрелку.

Армейская артиллерия даже в 20.00 часов 7 января не вела ещё огня по противнику, а только выводила материальную часть в намеченные районы. (ЦАМО РФ, ф.309, о.4073, д.2, л.43; Агапов М.М. 23-я отд. стрелковая бригада в битве за Ленинград, 1999, с.10-11).

Наступление на участке Крупично, Русса также успеха не имело.

Войска фронта в ожесточённых боях пытались прорвать вражескую оборону, но безуспешно. Весь день 8 января соединения 2-й ударной армии вели тяжёлые бои.

Поэтому командование фронта с разрешения Ставки прекратило наступление. В оперативной сводке штаба 2-й ударной армии №16/оп на

20.00 часов 8 января указано, что согласно приказу командующего фронтом дальнейшее наступление было приостановлено. Когда стемнело, войска отошли назад. (ЦАМО РФ, ф.309, о.4073, д.2, л.47).

Однако натиск волховцев был силён. Немецкий офицер, воевавший у станции Тигода против 310-й стрелковой дивизии 4-й армии, записал в дневнике 10 января 1942 г.: «Русские доставляют нам много трудов. Стоит вопрос, быть или не быть северному фронту». Понимало эту угрозу и высшее командование Германии. Генерал Ф. Гальдер в «Дневнике» записал: «На волховском участке отбита атака противника. Здесь и в районе Ладожского озера близится крупное наступление противника». Отсюда можно сделать вывод, что враг принял наше плохо организованное наступление всего лишь за разведку боем.

Полковник вермахта Х. Польман в своей книге «Волхов. 900 дней бов за Ленинград.1941-1944» прямо пишет: «Сражение началось у Волхова в полосе 38-го армейского корпуса на смежных флангах 126-й и 215-й пехотных дивизий 13 января, после того, как в предыдущие дни было отбито несколько попыток разведки боем».

«Боевые действия показали, – пишет в своих воспоминаниях «На службе народу» бывший командующий Волховским фронтом К.А. Мерецков, – неудовлетворительную подготовку войск и штабов. Командиры и штабы не сумели осуществлять управление частями и организовать взаимодействие между ними.

Чтобы устранить выявленные недочёты, Военный Совет фронта попросил Ставку отложить операцию ещё на три дня... Начало наступления... было перенесено на 13 января 1942 года».

Из неудавшегося наступления были сделаны и соответствующие оргвыводы: по представлению ВоенГенерал ного Совета фронта Ставка ВГК убедилась в професВ.Ф. Яковлев сиональной непригодности командарма 2-й ударной Соколова, и 10 января его отозвали в Москву, назначив вместо него генерал-лейтенанта Н.К. Клыкова, которого на прежнем его посту командующего 52-й армией сменил генерал-лейтенант В.Ф. Яковлев.

В тот же день, 10 января, Ставка ВГК за подписью Сталина и Василевского направила Мерецкову и фронтам директиву за номером 03 с требованием использования азов полководческого искусства. Она требовала от командиров частей и соединений «научиться взаимодействовать». В директиве напоминалось о необходимости концентрировать силы в ходе наступления, в связи с чем следовал строгий приказ «запретить располагать отдельные дивизии цепочкой» и предписывалось «создавать ударные группы из 3-4 дивизий» и подчёркивалось, что «только соединённые действия ударных групп... могут обеспечить успех наступления». (СССР в Великой Отечественной войне 1941-1945, с.156; ЦАМО РФ, Ф. 408., о. 9991., д. 24, лл.12-14).

Оно уже не было внезапным. Вражеская разведка обнаружила не только подготовку фронта к наступлению, но довольно точно установила направление сосредоточения основных усилий. В журнале боевых действий группы армий «Север» за январь месяц 1942 года находим запись: «Разведка показывает явное создание направления главного удара противника перед фронтом 126-й пехотной дивизии и перед правым флангом 215-й пехотной дивизии. Кроме того, крупные приготовления к наступлению отмечаются против плацдармов Грузино и Кириши, а также на северо-восточном участке армии по обе стороны Погостья». Получив такие сведения о наших намерениях, немецко-фашистское командование приняло ряд соответствующих мер. Оно произвело перегруппировку, заменив потрёпанные в боях под Тихвином соединения полнокровными. Сильно ослабленные танковые и моторизованные дивизии 39-го моторизованного корпуса, выведенные в район Любани, спешно приводились в порядок, пополнялись людьми и техникой. С помощью войск, военнопленных и местного населения создавалась глубина обороны: рылись траншеи, укреплялись населённые пункты, прокладывались зимние дороги и т.п. (Мерецков К.А. На службе народу. 1983. – С.242-243).

Противник встретил наступление наших войск на хорошо подготовленных позициях, оборудованных системой узлов сопротивления и опорных пунктов, с большим количеством ДЗОТов и пулемётных площадок. Передний край немецкой обороны, в основном, проходил по западному берегу р. Волхов. Зеркало реки простреливалось плотным косоприцельным и фланговым огнём. По насыпи железнодорожной линии и шоссе КиришиНовгород проходил второй оборонительный рубеж. Он представлял собой линию укреплённых опорных пунктов в населённых местах и на высотах с хорошо организованной огневой связью между ними. Всё пространство между рекой Волхов и железнодорожной линией было густо покрыто инженерными заграждениями: заборами из колючей проволоки, лесными завалами, минными полями и фугасами. Крутой западный берег реки местами был облит водой, и его обледенелая поверхность представляла собой труднопреодолимое препятствие для пехоты без специального снаряжения.

Опорные пункты были насыщены пулемётами и миномётами. Оперативную глубину обороны составляла система узлов, оборудованных, главным образом, в населённых пунктах. Оборона поддерживалась мощной артиллерией и довольно сильной авиацией.

Для удержания Волховского рубежа немцы использовали части 1-го и 38-го армейских корпусов в составе восьми (11, 21, 254, 291, 61, 215, 216) немецких пехотных дивизий и 250-й испанской дивизии. В оперативном резерве находился 39-й моторизованный корпус. В глубине располагалась 285-я охранная дивизия. Всего перед фронтом насчитывалось 13 дивизий противника. Почти все они были полностью укомплектованы, хорошо подготовлены и обеспечены в достаточном количестве оружием и боеприпасами.

Наши войска уступали врагу в техническом отношении вследствие объективных факторов. Немецкие соединения и части по сравнению с нашими имели больше автоматического оружия, автомобилей, средств механизации и строительства оборонительных сооружений и дорог. Лучше были обеспечены средствами связи. Все армии фронта являлись у нас чисто пехотными. Войска передвигались исключительно в пешем строю. Подвижность войск была крайне невысокой. Мы не располагали необходимым количеством танков и авиации для поддержки пехоты на поле боя. Это было время, когда ещё на земле и в воздухе господствовала техника врага.

Промышленность СССР в силу ряда причин за вторую половину 1941 года произвела такое количество военной продукции, которое восполняло потери действующей армии в стрелковом вооружении лишь на 30 проц., в артиллерии – на 57, в танках – на 27 и в боевых самолётах – на 55 проц.

Иными словами, к началу 1942 года ещё не была полностью восстановлена боеспособность войск действующей армии и, естественно, не доставало вооружений для оснащения развёртываемых формирований, которые предназначались для усиления фронтов и внесения решающего вклада в зимнее наступление советских войск. («Военно-исторический журнал», 1990, №3,стр.16).

Поставки военной техники Советскому Союзу союзниками по заключённому соглашению о «ленд-лизе» начались только с октября 1941 г. Они были значительно ниже согласованных сторонами количеств. В 1941 г. было поставлено 204 самолёта вместо 699, предусмотренных по протоколу, танков – 182, вместо согласованных 750. Эти количества не могли внести весомого велада в обеспечение Красной Армии в зимнем наступлении 1941-1942 года.

Во 2-й ударной армии в этом отношении исключением являлись четыре отдельные стрелковые бригады (22-я, 23-я, 24-я и 25-я). Они начинали формироваться в октябре-ноябре 1941 г. в Харьковском военном округе как ударные курсантские бригады. Их ядро составляли курсанты различных военно-учебных заведений, а также бойцы, прибывшие после излечения в госпиталях. Эти части были полностью по штату укомплектованы артиллерийским и стрелковым вооружением и имели довольно высокую для того времени насыщенность автоматическим оружием: в каждой бригаде было 529 автоматических винтовок СВТ и 19 автоматов ППД. Они не были обеспечены только полагавшимися по штату радиостанциями. (М.М.

Агапов. 23-я отдельная стрелковая бригада в битве за Ленинград, 1999, с.5-6).

На Волховском фронте во 2-й ударной и 59-й армиях в начале операции тыловых и обеспечивающих частей и учреждений не было. Поэтому бойцам приходилось временно испытывать большие трудности в снабжении. Часто грузы шли ещё по старым адресам соединений совсем в другие районы. Ранее существовавшие здесь армии со своих баз могли дать очень мало. Соединения и части вновь прибывших армий боевого опыта не накопили. Целый ряд штабных офицеров не имел опыта штабной работы. Но обстановка сложилась так, что фронт тоже не имел возможности организовать с ними боевую подготовку и наверстать упущенное. Личный состав некоторых соединений в лесах не жил и опыта боёв в лесисто-болотистой местности не имел.

Войска вновь созданного фронта не были обеспечены в достаточном количестве боеприпасами.

Волховский фронт эффективно использовал дополнительное время (с 9 по 13 января), предоставленное Ставкой фронту, для лучшей подготовки наступления. Это видно из описанных ниже действий 23-й отдельной стрелковой бригады по документам, которыми располагает автор.

К началу первого наступления сапёрная рота бригады не успела провести инженерную разведку и инженерную подготовку в полосе наступления. Подразделениями бригады не было проведено разведывательных действий.

В связи с изложенным, штаб 2-й ударной армии 9 января боевым приказанием №02 предписал командиру 23-й отдельной стрелковой бригады организовать инженерную разведку переправы танков (до 60 тн) через р. Волхов и начать заготовку лесоматериалов для устройства переправы. В соответствии с приказом штаба армии, сапёрная рота бригады провела разведку толщины льда на реке, крутости берегов, наличия лесоматериалов для усиления льда и постройки переправы для танков. Кроме того, заготовила лесоматериал для переправы, провела разведку и разминирование восьми минных полей в районе наступления батальонов. Было проведено снятие малозаметных препятствий, расчистка путей наступления, расчистка дорог и т.д. (ЦАМО РФ, ф.309, о.4073, д.8, л.10; ф.1812, о.1, д.4, л.6, 11;

Разведподразделениями бригады были проведены ночные поиски с целью захвата пленных и выявления огневых средств противника в районе наступления.

Разведка велась в районе с. Плотишно и совхоза «Красный ударник» одной группой в ночь на 11 января и двумя взводами в ночь на 13 января 1942 г. Пленных захватить не удалось. Одному взводу под командованием мл. лейтенанта Свидовского Ивана Сергеевича была поставлена задача по выявлению огневых средств противника в совхозе «Красный ударник». Взвод под сильным пулемётным огнём по глубокому снегу продвинулся через реку и подошёл вплотную к посёлку совхоза. Взвод принял на себя удар и выполнил поставленную задачу. Необходимые данные были переданы артиллеристам. Свидовский был отмечен правительственной наградой медалью «За отвагу». (Агапов М.М. 23-я отдельная стрелковая бригада в битве за Ленинград. 1999, стр.12-13). Дополнительный период времени подготовки к наступлению (с 9 по 13 января) эффективно был использован и другими соединениями армии.

В оперативных сводках и воспоминаниях участников операции можно прочесть, что на большинстве участков наступления наших войск утро 13 января 1942 г. выдалось солнечным. К концу артиллерийской подготовки поднялся ветер и закрутил позёмку. Стрелковые цепи двинулись в атаку. До вражеских окопов предстояло преодолеть 800-1000 метров открытого пространства при морозе свыше 30 градусов и глубине снежного покрова до 1,5 м. Не всем удалось пересечь ровную гладь реки Волхова.

Обзор боевых действий начнём с правого фланга фронта, где наступала 4-я армия. Именно здесь началась предусмотренная Ставкой ВГК (директива от 17 декабря 1941 года) операция по окружению МгинскоЛадожской группы немецких войск 4-й армией Волховского и 54-й армией Ленинградского фронтов.

§4.3. БОЕВАЯ ОПЕРАЦИЯ ПО ОКРУЖЕНИЮ МГИНСКОЛАДОЖСКОЙ ГРУППЫ НЕМЕЦКИХ ВОЙСК

–  –  –

4-я армия сражалась в районе Кириши. Кириши – это населённый пункт, именем которого назывался вражеский плацдарм на восточном берегу р. Волхов, удержанный немецко-фашистскимим войсками в ходе отступления из-под Тихвина в декабре 1941 г. Плацдарм включал посёлок Добровольный, железнордорожную станцию Кириши, Плавницы, Новинки, дер. Кириши и, собственно, посёлок Кириши, где сохранились промышленные здания химического и деревообделочного комбинатов. Эти здания и полотно железной дороги гитлеровцы приспособили к обороне, успев глубоко зарыться в землю и создать достаточно плотную, разветвлённую систему огня.

Плацдарм с самого начала притянул значительные силы нашей 4-й армии и сковал её маневр в решении основной задачи наступательной операции фронта. 4-я армия, как указывалось в директиве Ставки ВГК от 17.12.41 г. должна была: «...наступать в общем направлении Кириши, Тосно и во взаимордействии с 54 армией Ленинградского фронта окружить и уничтожить противника, выдвинувшегося севернее Мга к Ладожскому озеру». (ЦАМО РФ, ф. 204, о.89, д.50, лл.135-137).

В качестве первого шага в выполнении этой задачи, армии предстояло очистить от противника восточный берег р. Волхов и овладеть на противоположном берегу реки плацдармами достаточно ёмкими для дальнейшего развития наступления.

К выполнению этой задачи войска армии приступили сразу же, как только вышли к р. Волхов. В последних числах декабря 1941 г. им удалось захватить в районе ст. Тигоды и севернее Водосье два небольших плацдарма. Чтобы их расширить, соединения армии, перегруппировались, и начали атаковать врага. Однако неоднократно возобновляемые атаки оказались безрезультатными. Они уносили много жизней, всё более ослабляя и без того уже обессиленные части. К моменту перехода войск фронта в общее наступление, дивизии, входящие в состав 4-й армии, имели не более 3500человек каждая. Не хватало артиллерии, миномётов, автоматического оружия.

Противник это почувствовал и, подтянув сюда свежие силы, начал проявлять активность. 13 января 1942 г. в день перехода войск фронта в общее наступление, гитлеровцы сами атаковали части 4-й армии, вышедшие на левый берег р. Волхов, пытаясь сбросить их с плацдармов. Отбив вражескую атаку, войска 4-й армии нанесли ответный удар. Но он оказался слабым и ощутимых результатов не принёс.

Боевые действия в районе Кириши то разгораясь, то затухая продолжались до октября 1943 года. Этот плацдарм находился на весьма чувствительном направлении. Отсюда шли кратчайшие пути на восток – к Тихвину и на северо-запад к Ленинграду. Немецко-фашистское командование считало его трамплином, с которого надеялось при благоприятной обстановке вновь нанести удар на Тихвин и соединиться с финнами.

Кроме того, плацдарм, находившийся на левом фланге чудоволюбанской группировки противника, являлся своего рода щитом, прикрывающим эту группировку от ударов наших войск, обеспечивая устойчивость её позиций. Именно поэтому для обороны киришского плацдарма привлекались кадровые дивизии с высокой боеспособностью, сформированные в Восточной Пруссии. На плацдарме последовательно оборонялись части сначала 11-й и 21-й пехотных дивизий. Позднее здесь оборонялась 217-я, а за ней 61-я пехотные дивизии. К моменту падения плацдарма на нём занимали оборону части 132-й пехотной дивиизии. За упорную оборону плацдарма, особенно отличившимся дивизиям и полкам немецкофашистское командование присваивало наименование «гренадёрских».

Киришский плацдарм противника не только отвлекал силы наших войск от решения основных задач, но главное – сковывал маневр войск армии, связывая их по рукам и ногам. Поэтому ликвидация Киришского плацдарма имела бы положительное значение не только для армии, но и для всего фронта. Чтобы сбросить немецкие войска с Киришского плацдарма, 4-я армия провела несколько частных операций.

Боевые действия на участке 54-й армии Ленинградского фронта

Правее 4-й армии Волховского фронта действовала 54-я армия Ленинградского фронта.

54-я армия, преследуя разгромленные войска противника под Войбокало и Волховом в ходе Тихвинской наступательной операции, вышла в конце декабря 1941 года своим левым крылом на линию Вороново, Погостье, Нов. Кириши (см. карты на с. 7, 8). Здесь, среди оледенелых болот, местами покрытых лесом и кустарником, потонувшим в снегу, проходила железная дорога, за которую и ухватились отошедшие немецкие войска. В насыпи полотна, возвышавшейся над снежной равниной на 1,5 - 2,5 метра, они оборудовали пулемётные гнёзда и артиллерийские позиции для противотанковых орудий, отрыли ячейки для автоматчиков, соорудили блиндажи, щели и другие укрытия.

Перед армией стояла задача – перейти в наступление одновременно с войсками Волховского фронта с тем, чтобы во взаимодействии с 4-й армией, наносящей удар в направлении Тосно, окружить и истребить вражеские войска, выдвинувшиеся к Ладожскомиу озеру.

Командующий 54-й армией генерал-майор И.И. Федюнинский (30.12.41) потребовал от соединений, вышедших к этому времени на линию Лодва, Ларионов Остров, прорвать оборону противника по железной дороге и овладеть рубежом Шапки, Погостье, Кондуя, Зенино. (ЦАМО РФ, ф.410, оп.10122, д.61, л.71).

В течение нескольких дней части армии атаковали оборонительные позиции противника, но проГенерал рвать их не смогли. Наиболее удачно действовала 80И.И. Федюнинский я стрелковая дивизия полковника П.Ф. Брыгина. Её 77-й полк под командованием полковника С.А. Шерстова, преодолев железнодорожную насыпь юго-восточнее разъезда Жарок и углубившись в тыл вражеской обороны почти на 8 км, занял населённый пункт Кондуя. Другой, 153-й полк этой же дивизии, под командованием майора А.П. Жигулова, продвинулся ещё дальше и выбил противника из населённого пункта Зенино. Однако закрепиться на достигнутых рубежах эти полки не смогли. У них не было артиллерии, противотанковых мин и других средств, которые можно было противопоставить танкам и бронемашинам противника. Отрезанные от баз снабжения и не ощущая поддержки со стороны основных сил армии, оба полка, пробыв в тылу врага 9 суток, перешли железную дорогу в обратном направлении и присоединились к своей дивизии.

И.И. Федюнинский в книге «Поднятые по тревоге» (М.,1961 г., стр.92) о причинах неудачи пишет: «...Не было создано достаточного превосходства над противником в силах и средствах».

Так ли это? 54-я армия в своём составе насчитывала десять стрелковых дивизий, стрелковую бригаду, бригаду морской пехоты, две танковые бригады и ряд частей усиления. На направлении активных действий к началу января 1942 года имелось семь стрелковых дивизий и одна танковая бригада, которым противостояли части 11-й и 96-й пехотных дивизий противника. Если на всём 30-километровом фронте наступления и не было необходимого превосходства, то на отдельных направлениях силы и средства армии позволяли его иметь. Кроме того, Военный Совет Ленинградского фронта, учитывая важность задачи, которую решала 54-я армия, на её усиление выделил две стрелковые дивизии – 11-ю и 177-ю.

Не дожидаясь подхода этих двух дивизий, командующий армией, пользуясь тем, что оборона противника не была сплошной, а строилась по системе отдельных узлов сопротивления, направил 311-ю стрелковую дивизию полковника С.Д. Биякова в тыл противнику. По мнению командарма, нападая на штабы соединений, препятствуя сосредоточению резервов и подвозу боеприпасов, нарушая связь и управление, дивизия должна была способствовать успеху наших соединений наступавших с фронта».

Действия дивизии на первых порах вызвали у противника тревогу.

Противник вынужден был посылать обозы под прикрытием танков и усиленных патрулей. Однако каких-то особых результатов, влияющих на общий ход наступления армии, действия дивизии не принесли. К тому же, она сама ежечасно находилась под ударами авиации и артиллерии противника и вынуждена была менять место положения и прятаться от его разведки. Сложными до чрезвычайности, порой почти неразрешимыми, оставались вопросы снабжения боеприпасами, продовольствием, фуражом и проблема эвакуации раненых и больных. Всё это, а также отсутствие поддержки со стороны нашей авиации, сковывали маневр дивизии, ограничивая её боевые действия небольшим районом. Дивизия пробыла в тылу противника до 1 февраля 1942 г. Перейдя линию фронта в обратном направлении, она сосредоточилась в районе Погостье. После 10-дневного отдыха бойцов и командиров, 11 февраля дивизия снова была введена в бой.

Одновременно с заброской 311-й дивизии в тыл противника, командарм 5 января уточнил задачу войскам, действовавшим на направлении главного удара, направив их усилия на участок ст. Погостье, разъезд Жарок. (ЦАМО РФ, ф.410, оп.10122, д.61, л.78).

В ночь на 6 января войска армии вновь атаковали позиции противника. Частям трёх дивизий 285, 80 и 198-й удалось на узких участках взломать оборону противника и перехватить на небольшом пространстве насыпь железнодорожной линии восточнее Шала. Однако расширить прорыв не хватило сил. Этим воспользовался противник. Огнём и контратаками он начал давить на вклинившиеся подразделения наших войск, пытаясь сбросить их с железнодорожной насыпи. Во время отражения контратаки противника был тяжело ранен командир 80-й дивизии полковник П.Ф. Брыгин. В командование дивизией вступил полковник Н.В. Симонов.

Приближалось время перехода в общее наступление с войскамии Волховского фронта. Войска 54-й армии использовали оставшиеся дни для подготовки. Совершив переход по льду Ладожского озера, влилась в армию 11-я стрелковая дивизия генерал-майора В.И. Щербакова, значительно повысив ударную силу армии. Командарм решил нанести главный удар в направлении Погостье, Шапки, Тосно, идя навстречу войскам 55-й армии Ленфронта. (ЦАМО РФ, ф.410, оп.10122, д.61, л.82).

Это решение соответствовало директиве Ставки ВГК от 17.12.1941 г., но, претворяя его в жизнь, 54-я армия поворачивалась спиной к Волховскому фронту, который в начинавшейся операции выполнял главную роль.

Через два месяца Ставка исправит это решение и прикажет нанести удар навстречу 2-й ударной армии. Но, как мы увидим, будет уже поздно.

Противник, раскрыв замыслы наших войск, по неперерезанным 1-ой ударной, 11-ой армиями Северо-Западного фронта и 52-ой армией Волховского фронта немецким коммуникациям, подтянет в район Любани свежие силы и примет другие меры противодействия.

В соответствии с принятым решением, командующий 54-й армией в начале операции направил основные усилия войск армии в сторону Лодва, Шапки, Виняголово, Кондуя, Зенино. Кородыня, пытаясь проложить путь к Тосно.

13 января 1942 г., в день перехода войск Волховского фронта в «повторное» наступление, дивизии 54-й армии на 20-километровом фронте, от Лодва до разъезда Жарок, атаковали противостоящего противника.

Артиллерийская подготовка, предшествовавшая атаке, была слабой.

Огневые средства противника подавлены не были, и атака не получила развития. Лишь некоторым подразделениям 285-й и 281-й стрелковых дивизий удалось преодолеть железнодорожную насыпь, но последовавшими за этим контратаками противника они были отброшены на исходное положение. (ЦАМО РФ, ф.410, оп.10122, д.61, лл.84,86).

В Журнале боевых действий армии за этот день записано, «Общее наступление армии, начатое в 10.30 13.1.1942 г. успеха не имело в силу следующих причин:

– отсутствие чёткого продуманного плана операции, нанесение удара по расходящимся линиям и на довольно широком фронте при малочисленном составе дивизий;

– отсутствие постоянно действующей войсковой разведки, особенно разведки флангов;

– отсутствие чётко налаженного взаимодействия артиллерии и пехоты».

Далее указывалось на слабую работу нашей авиации и сильно развитую систему огня противника. (ЦАМО РФ, ф.410, оп.10122, д.61, л.87). Говоря о неудачах наступления, на эти же причины ссылается в своих мемуарах и генерал Федюнинский. (Федюнинский И.И. Поднятые по тревоге.

– М., 1961, с.97).

16 января командарм снова двинул в наступление дивизии, сосредоточенные на участке прорыва. Однако снова неудача. В Журнал боевых действий армии вносится запись:

«Плана операции не было разработано, разведка осветила район недостаточно, рекогносцировка не проводилась, в связи с малым временем, отведённым на подготовку операции. Приказ подписан в 20.45 15 января, спущен в соединения в 22.00, получен в 23-24.00. Светлого времени в распоряжении командиров дивизий и полков не было». (ЦАМО РФ, ф.410, оп.10122, д.61, л.88).

Рядовые бойцы, младшие и средние командиры ничего этого не знали. Им и в голову не приходило, что там, в штабе армии, не смогли разработать план операции и согласовать по времени и по месту действия пехоты, танков, артиллерии и авиации, а проявленная при организации наступления поспешность, обернётся неудачей. Они верили в своё оружие, знали задачу – уничтожить врага, укрывшегося за железнодорожной насыпью и шли вперёд.

Воины 11-й стрелковой дивизии, наступающие на Погостье, решили перехитрить гитлеровцев. Глубокой январской ночью две группы сапёров, с мешками, наполненными толом, по пояс увязая в снегу, двинулись к переднему краю обороны противника. Вот и опушка леса. За ней следовало открытое заснеженное поле. Беспокоящий свет ракет, то и дело пускаемых противником с той стороны поля, заставлял бойцов зарываться в снег. К 5 часам утра сапёры достигли насыпи железной дороги и начали закладывать тол почти под самым носом у гитлеровцев. Командир отделения 28-го отдельного сапёрного батальона сержант Б.Д. Бухтеев, соединил провода и, взявшись рукой за кабель, последним отполз в тыл.

На рассвете раздался взрыв. В том месте, где только-что виднелась труба наблюдательного пункта, образовалась огромная воронка, глубоко рассекающая толщину насыпи. Тотчас после взрыва ринулись вперёд автоматчики. Они заняли образовавшийся в насыпи пролом. Под их прикрытием стали подтягиваться стрелковые подразделения. Бой за Погостье, вот уже в который раз, начал снова разгораться.

К вечеру 20 января подошла 177-я стрелковая дивизия, а с утра следующего дня двинулась в атаку.

Воины дивизии с большим подъёмом встретили приказ о наступлении. Выдвинув орудия полковой и дивизионной артиллерии на прямую наводку, артиллеристы разрушили вражеские укрепления в насыпи, и 486-й стрелковый полк под командованием майора В.И. Никонова овладел железной дорогой, отдельные подразделения просочились за дорогу, южнее в лес. Несмотря на первый успех, развить его и этой дивизии не удалось. (П.

Егоров. «Через леса и болота», фонды Музея боевой славы Волховского и Ленинградского фронтов).

В конце января в армии произошли организационные изменения.

Вся Синявинская группа войск вышла из состава армии и поступила 27 января 1942 г. в подчинение 8-й армии. Во второй половине января полевое управление этой армии по приказу Ленфронта передало свои войска вновь восстановленной Невской оперативной группе, а само начало передислокацию вместе с армейскими частями с Невского плацдарма через Ладожское озеро за пределы блокадного кольца на Волховский участок. Здесь она приняла от 54-й армии часть её участка фронта, прилегавшую к Ладожскому озеру.

Наступил февраль. Этот месяц в центральной части России всегда славился большими снегопадами, но в зиму 1941-1942 гг. снега выпало особенно много. Он толстым слоем покрыл болота, забил лесные чащи и просеки.

Пробираться по такой снежной целине, особенно в лесу, было страшно тяжело, а вести наступательные действия ещё тяжелее. И всё же воины 54-й армии, атакующие противника в районе Погостья, не прекращали боевых действий. Иногда им удавалось продвинуться на 200-300 метров, занять траншею или несколько блиндажей, в другой раз – выдержать контратаку противника. Но независимо ни от чего активные боевые действия не затухали ни на один день.

Эти схватки не упоминались даже в сводках Информбюро. Но они рождали сотни героев: пехотинцев, артиллеристов, миномётчиков, сапёров, связистов, санитаров.

Бесстрашно и с высоким искусстовом действовал личный состав полковой батареи 502-го полка 177-й стрелковой дивизии лейтенанта Василия Петрова. Установив орудия на насыпи и под железнодорожным мостом, артиллеристы, ведя огонь с близкой дистанции, с фланга, громили огневые точки и живую силу противника. Гитлеровцы, обозлённые меткими выстрелами батареи Петрова, решили её захватить. Под покровом утреннего тумана они двинулись в атаку. Но наши наблюдатели вовремя сообщили об этом. Подпустив гитлеровцев на 200 метров пушки ударили картечью.

Через несколько минут всё было кончено. Вражеские цепи как будто сдуло ветром. Лишь чёрными точками остались лежать на снегу убитые и раненные.(ЦАМО РФ, ф.410, оп.10139, д.10, л.19).

В этой батарее служил прославленный артиллерист, мастер прямой наводки мл. лейтенант В.Г. Бондаренко. Комсомолец Володя Бондаренко с первых дней войны командовал артиллерийским взводом. Начал войну сержантом. За боевые успехи ему присвоили воинское звание младшего лейтенанта.

После получения приказа на наступление Бондаренко изучил расположение огневых точек противника, выкатил свои орудия на передний край и, как только последовала команда, открыл уничтожающий огонь. В этот день его взвод разбил 11 ДЗОТов и 5 блиндажей, похоронив в них около 60 гитлеровцев. (ЦАМО РФ, ф.410, оп.10175, д.1, л.74).

13 февраля, переправившись по льду Ладожского озера и совершив почти 100-километровый марш по заснеженным дорогам в район Погостья, подошла 124-я танковая бригада под командованием А.Г. Родина.

Бригада уже не раз встречалась с противником, в её рядах находились бесстрашные и опытные танкисты. Выйдя на выжидательные позиции и получив приказ на наступление совместно со 198-й стрелковой дивизией полковника Н.М. Мартынчука, командный состав немедленно занялся изучением подступов к переднему краю обороны противника, а личный состав – проверкой состояния боевых машин и устранением недостатков после тяжёлого марша.

Во всём – и в отработке задачи, и в проверке оружия, и в налаживании ходовых механизмов – чувствовался подъём. В первичные парторганизации только за день до боя было подано 47 заявлений. Солдаты и офицеры хотели идти в бой коммунистами. (П.Егоров. «Через леса и болота». Фонды музея Волховского и Ленинградского фронтов, л.64).

Утром 16 февраля, когда исчезли ночные тени, взревев моторами, танки двинулись вперёд. Перед ними стояла задача: совместно с частями 198-й стрелковой дивизии овладеть Погостьем и развить наступление в направлении Виняголово.

Эта задача, как потом оказалось, была не из лёгких. Прежде всего потому, что она уже не раз ставилась другим соединениям, и наступательные действия наших войск уже приковали внимание и притянули резервы противника. И во-вторых, гитлеровцы придавали этому пункту исключительно важное значение в системе своей обороны, прикрывающей пути на Ленинград. Здесь они создали сильно укреплённые позиции. В самой насыпи имелись блиндажи, ДЗОТы, огневые гнёзда, стрелковые ячейки. За насыпью – огневые позиции миномётов и артиллерии.

В 9.00 1-й танковый батальон в составе 19 танков «КВ» под командованием майора Н.М. Рыбакова, достиг переднего края обороны противника. Проутюжив блиндажи и укрытия, танкисты с ходу преодолели первую позицию, а затем, совершив бросок на 1,5 км, ворвались во вторую.

Одновременно 2-й танковый батальон под командованием майора Пайкина крушил вражескую оборону западнее Погостья.

К 17 февраля подразделения 124-й танковой бригады подошли к Виняголову. Но овладеть этим пунктом с ходу они не смогли. Оторвавшись от пехоты и не ощущая поддержки со стороны артиллерии, танкисты вынуждены были остановиться. В то же время силы врага продолжали возрастать. К концу дня появились его танки. Значительно сильнее начала бить артиллерия.

Над полем боя повисли вражеские бомбардировщики. 18 февраля гитлеровцы, почувствовав превосходство в силах, нанесли ответный удар.

Оказавшись без пехоты и прочных линий снабжения и связи, танкисты бригады вынуждены были отойти.

23 февраля последовала команда атаки прекратить. Они и без того не приносили никаких успехов. Части 198-й стрелковой дивизии, скованные непрерывными налётами авиации противника, не могли оторваться от земли, а танки 124-й танковой бригады, хотя и прорывались вперёд, но без поддержки пехоты вынуждены были возвращаться обратно.

В районе разъезда Жарок бой продолжался. Получив пополнение, 285-я стрелковая дивизия с новой силой атаковала позиции немцев. Враг отчаянно сопротивлялся. В жестоком единоборстве в эти дни родилась боевая слава пулемётчика 1015-го стрелкового полка Петра Алексеевича Сафонова – первого в дивизии кавалера ордена Ленина.

Небольшого роста, худощавый паренёк, в своей роте он был сыном для многих бойцов. Пожилые воины берегли его. Когда наступали горячие минуты, они его то за патронами, то за пищей посылали.

Сафонов рвался к настоящему делу. Он сдружился с пулемётчиками, упорно изучал пулемёт и ждал случая попытать свои способности в бою. И такой случай представился. В одном бою разорвавшейся неподалеку миной насмерть был сражён пулемётный расчёт. Тогда за пулемёт лёг Сафонов.

Гитлеровцы, перешедшие в контратаку, уже были почти рядом. Но тут ударил пулемёт и заставил их откатиться обратно. Командир отметил находчивость и отвагу Сафонова, и назначил молодого бойца пулемётчиком.

ГЛАВА 5. БОИ НА НАПРАВЛЕНИИ ГЛАВНОГО УДАРА ФРОНТА

Рассмотрим боевые действия 59-й и 52-й армий в первый день повторного наступления войск фронта. Обе армии вели ожесточённые бои на флангах 2-й ударной армии. Дивизии 59-й армии, встреченные губительным огнем, отошли на исходное положение.

Успех наметился лишь в 15-километровой полосе наступления 52-й и 2-й ударной армий. В 52-й армии снова отличилась 305-я стрелковая дивизия. К концу дня 13 января воины дивизии форсировали Волхов и завязали бои с 250-й испанской дивизией противника, медленно продвигаясь в направлении деревень Горка и Лелявино. Севернее, вслед за 305-й, переправились и вступили в бой на западном берегу 46-я и 267-я стрелковые дивизии 52-й армии.

267-я стрелковая дивизия комбрига Я.Д. Зеленкова, сформированная в Черниговской области, наступала на деревню Горка, которая стояла на берегу Волхова. По крутому берегу немцами были сооружены ДЗОТы, окопы полного профиля, проволочные заграждения, минные поля. Утром 13 января в ходе артподготовки артиллеристы взорвали в деревне склад боеприпасов.

844-й стрелковый полк дивизии атаковал высоту 130,0 между Горкой и пионерским лагерем «Онег». Полк форсировал Волхов, но на правом берегу залёг под ураганным огнём противника. Бойцы не могли поднять головы. Когда стемнело, немцы зажгли в Горке десять домов, чтобы осветить подходы к деревне. Это преступление врага потрясло наших бойцов. Командир батареи 76-мм пушек лейтенант Крутиков вместе с расчётом выкатил одно орудие на прямую наводку и несколькими снарядами разбил два ближайших ДЗОТа, откуда вели огонь крупнокалиберные пулемёты. Воспользовавшись тем, что враг прекратил огонь, командир полка поднял в атаку 3-й батальон старшего лейтенанта З.А. Гагуева. Правее бросился вперёд 1-й батальон старшего лейтенанта Ильяшевича из соседнего 848-го стрелкового полка. С двух сторон они ворвались в деревню и завязали рукопашный бой. Противник бежал, понеся большие потери. Затем 846-й стрелковый полк выбил немцев из деревни Нагорное, а 848-й полк вторым и третьим батальонами овладел пионерским лагерем и деревнями Старые и Новые Быстрицы севернее Горки. Плацдарм был захвачен. Полками были захвачены трофеи: 4 миномёта, 2 противотанковые пушки, 14 станковых и ручных пулемётов, винтовки, автомобиль, а также склад боеприпасов, где находилось 1500 снарядов, около 800 миномётных мин, 150 тыс. винтовочных патронов, 300 гранат, осветительные ракеты. (Измайлов Л.Г. 267-я стрелковая дивизия в боях на Волховском фронте, ЛНО, с.213-214).

Схема исходного положения для наступления на участке прорыва 2-й ударной армии на 13.1.42 г.

В полосе наступления 2-й ударной армии удача сопутствовала 327-й стрелковой дивизии полковника И.М. Антюфеева, сформированной в Воронежской области. Ей были приданы 44-й отдельный лыжный батальон и 839-й гаубичный полк РГК. 1098 стрелковый полк, наступая с восточного берега от села Городок, к 14 часам 13 января форсировал Волхов у Красного Посёлка. К вечеру 13-го и в ночь на 14-е января 1102-й стрелковый полк, наступая с восточного берега от деревни Дубовицы, завязал бой за деревню Костылево. 1100-й полк занял высоты на западном берегу у деревни Бор, но занять деревню не смог. Таким образом, воронежцы вклинились в оборону 126-й пехотной дивизии немцев на этом участке. Потери убитыми в 327-й дивизии были невелики, но было достаточно много раненых – до тысячи человек. Среди погибших оказался командир 1098-го полка полковник П.Я. Комаров. Русский советский поэт П.Н. Шубин, бывший в то время военным корреспондентом газеты «Фронтовая правда», описал его гибель в стихотворении «На северной реке».

Левее воронежцев упорно пыталась форсировать Волхов 58-я отдельная стрелковая бригада полковника Ф.М. Жильцова с приданным ей 561-м артполком РГК. Наступление бригады развивалось с большим трудом. В первый день наступления форсировать Волхов не удалось.

Второй стрелковый батальон бригады при движении к восточному берегу р. Волхов встретили огнём неподавленные огневые точки противника в дер. Горелово. Они остановили продвижение батальона. Бойцы залегли. Вместе со стрелками двигался расчёт противотанковой 45-мм пушки.

Наводчик пушки красноармеец Смык Аким Алексеевич начал вести по этим огневым точкам огонь. Одну, особенно мешавшую продвижению нашей пехоты, он своим орудием ликвидировал с первого выстрела. Кроме того, он сам уничтожил несколько фашистов. Подавление этой огневой точки обеспечило возможность дальнейшего продвижения нашей пехоте к берегу Волхова. За этот бой красноармеец Смык А.А. был награждён орденом Красного Знамени. (ЦАМО РФ, ф.33, о.682524, д.588, л.72).

После выдвижения главных сил 1-го и 2-го батальонов бригады на восточный берег реки Волхов противник открыл пулемётно-миномётный огонь. Движение приостановилось, пехота залегла. Немцы местами подорвали лёд у западного берега реки. Появились полыньи. В первый день повторного наступления 23-й бригаде так и не удалось форсировать Волхов.

Зато на левом фланге 2-й ударной армии добилась успеха 24-я отдельная стрелковая бригада полковника М.В. Романовского. К 17 часам 13 января её 1-й батальон достиг западного берега и начал бои за расширение плацдарма у Новой Быстрицы. (Агапов М.М. 23-я отдельная стрелковая бригада в битве за Ленинград, 1999, сс.13-14; ЦАМО РФ. ф.309, о.4073, д.2, лл.75,78, д.8., л.8-9; ф.1812. о.1, д.3, лл. 86-87).

Утром 13 января в соответствии с планом Ставки ВГК начала наступление на Погостье и Тосно 54-я армия Ленинградского фронта под командованием генерал-майора И.И. Федюнинского. С упорными боями она шла навстречу волховцам. Ей удалось продвинуться на 20 километров.

Сосед слева – 11-я армия Северо-Западного фронта под командованием генерал-лейтенанта В.И. Морозова уже вела наступательные действия, о чем было сказано ранее, создавая угрозу на южном фланге новгородской группировке противника. В то время 11-я армия подошла к Старой Руссе. К сожалению, здесь она и остановилась, не сумев овладеть городом. (Мерецков К.А. На службе народу. – 1983, с. 249).

На следующий день, 14 января, 2-я ударная армия расширяла захваченные плацдармы. Стрелковые бригады, захватившие накануне небольшие плацдармы, перевели туда свои вторые эшелоны. Наконец-то удалось форсировать Волхов 23-й и 58-й стрелковым бригадам. 58-я бригада к 4 час. 30 мин. утра 14 января вышла на западный берег Волхова в направлении дер. Ямно. В 23-й бригаде к 13 часам форсировала Волхов рота автоматчиков и часть сил 3-го стрелкового батальона. Они успешно продвигались к дер. Плотишно. За ними переходили на плацдарм другие подразделения бригады. Но в это время 23-я бригада получила личное указание командарма 2-й ударной о выводе из боя на своём участке двух отдельных стрелковых батальонов с частями обеспечения, артиллерией и минометами.

Под командованием комбрига и военкома они должны были направиться на участок 58-й стрелковой бригады. Им была поставлена задача: помочь развить успех 58-й бригаде и совместно с нею овладеть деревней и узлом сопротивления немцев Ямно. К 19 часам части бригады (1-й и 3-й отд.

стрелковые батальоны, рота противотанковых ружей, отдельный батальон связи без одного взвода, два разведвзвода, взвод автоматчиков, шесть 76мм пушек, миномётный батальон и саперная рота) были выведены из боя на своём участке и заняли позиции у дер. Ямно рядом с 58-й стрелковой бригадой. Они приготовились утром начать атаку. Устное указание командарма было подтверждено боевым распоряжением № 03 штаба армии с уточнением задачи: после освобождения Ямно захватить с. Борисово, перерезать дорогу Мясной Бор – совхоз «Красный Ударник» и уничтожить противника в совхозе. (ЦАМО РФ, ф.309, о.4073, д.8, л.23).

Тем временем, 24-я отдельная стрелковая бригада, действовавшая на стыке с 52-й армией, в течение 15 января отбивала вражеские контратаки в районе Горелово-Русса. На главном рубеже 2-й ударной армии в ночь на 15 января 1-й и 3-й отд. стр. батальоны 23-й стрелковой бригады, преодолевая упорное огневое сопротивление противника, вошли в д. Ямно. Неся значительные потери, к 12.00 часам они продвинулись на его западную окраину (донесение штабрига-23 штабу 2-й ударной армии № 7).

доложил начальнику политуправления Волховского фронта, что:

«15. Красноармейцы 1-го батальона 23-й отдельной стрелковой бригады тт.

Бычков и Меркулов первыми ворвались в д. Ямно, заняли блиндаж и ночью, переползая от одного блиндажа к другому, гранатами выбивали немцев из блиндажей, убили офицера, при этом захватили офицерскую сумку с документами, пистолет и др. трофеи. Немцы, застигнутые врасплох, выбегали из блиндажей, не успев даже одеть шинели». (ЦАМО РФ, ф.204, о.125, д.17, л.37-40; Агапов М.М. Там же, с.14).

Штаб 2-й ударной армии для развития наступления принял решение о вводе второго эшелона и приказал командирам 58-й и 23-й отд. стр. бригад пропустить через свои боевые порядки резервную 53-ю отд. стр. бригаду (командир – генерал-майор В.С. Раковский), получившую задачу захватить станцию Мясной Бор.

В 12 часов дня 15 января 2-й отд. стр. батальон 53-й отд. стр. бригады двинулся через боевые порядки бригад уже захвативших Ямно. Но немцы к этому моменту подтянули в район Ямно до 500 автоматчиков и новые огневые средства. Немцы открыли ураганный огонь по наступавшим частям. После этого прибывшие автоматчики гитлеровцев пошли в контратаку. Входивший в бой через боевые порядки 23-й бриигады 2-й батальон 53-й бригады не выдержал внезапного удара и побежал назад. При этом он увлёк за собой бойцов 1-го и 3-го батальонов 23-й бригады. Паника, возникшая в 53-й бригаде и перекинувшаяся на батальоны 23-й бригады, привела к потере села. После этого Ямно пришлось брать вторично.

Решительные действия старшего инструктора политотдела 23-й бригады батальонного комиссара А.Д. Геращенко, находившегося в боевых порядках, помогли нашим бойцам «зацепиться» за окраину Ямно. Он остановил часть бойцов, организовал из них группу и повел её в бой. Они вновь захватили блиндажи на окраине Ямно. Приказом командующего фронтом № 01/н от 1 февраля 1942 г. А.Д. Геращенко за этот подвиг награждён орденом Красного Знамени. В группе Геращенко отличился красноармеец М.Т. Яковлев. Под сильным миномётным и пулемётным огнём он забросал гранатами немецкий ДЗОТ, убив 12 немцев, и захватил огневую точку. Затем он участвовал в очищении от немцев ещё одного ДЗОТа. Это позволило удержать окраину деревни. М.Т. Яковлев за этот бой был награждён медалью «За отвагу» 21 апреля 1942 г. Отличился красноармеец Е.Е. Галаган, наводчик 76-мм орудия 23-й бригады. Он выдвинул своё орудие на прямую наводку и точной стрельбой выбивал немцев из ДЗОТов, уничтожал другие огневые точки и живую силу. Этим он способствовал удержанию Ямно. Командующим фронтом он также был награждён медалью «За боевые заслуги». (ЦАМО РФ, ф.33, о.682524, д.588, л.42,178; ф.408, о.10020, д.22, л.162).

Упорные бои 15-16 января вела 327-я стрелковая дивизия. В ночь на 16 января она освободила деревни Бор, Костылево, Арефино, Красный Посёлок. Наметился некоторый успех в прорыве обороны немцев на участке 58-й стр. бригады при содействии 23-й стр. бригады в районе Ямно. В то же время немцы оказывали упорное сопротивление на участках стрелковых бригад, расположенных южнее, в районе Плотишно, Борисово, совхоз «Красный Ударник».

Командующий 2-й ударной армией своим распоряжением № 056 от 16 января объединил под командованием комбрига полковника Ф.М. Жильцова отдельные стрелковые бригады (23-ю, 58-ю и 53-ю) и приказал уничтожить прорвавшегося в Ямно противника. Для этого ночью в Ямно прибыли две стрелковые роты 53-й отд. стр. бригады. Этим распоряжением была создана «Южная оперативная группа» войск, просуществовавшая до конца января (с заменой в ней 53-й бригады на 24-ю). Это был первый случай практической организации оперативной группы войск в составе 2-й ударной армии с целью более эффективного руководства войсками и улучшения организации боя. Скорее всего, сыграла свою роль «подсказка» Ставки ВГК директивой № 03 от 10 января 1942 г.

(Агапов М.М. 23-я отд. стр. бригада в битве за Ленинград. 1999, стр.15).

Командующий 2-й ударной армией решает усилить войска в перспективном для завершения прорыва первой полосы обороны противника районе Ямно, Плотишно. Для этого штаб армии планировал участие главной силы армии – 327-й стрелковой дивизии. Вечером 16 января штаб 2-й ударной армии дал следующее распоряжение (боевое распоряжение № 03) командирам 327-й стр.дивизии и 58-й, 23-й и 24-й стр. бригад: «Противник, оказывая упорное сопротивление на участке 23 и 24 сбр, удерживает западный берег р. Волхов. На участке Ямно, исключительно Коломно фронт противника прорван. 327-й сд одним стрелковым полком с ротой танков Тпрочно сковывая и прикрывая Бор, Костылево, Арефино,...двумя стрелковыми полками с частями усиления ударом по восточной опушке леса западнее населенных пунктов вдоль р. Волхов на юг и юго-запад совместно с 23, 24 и 58 стрелковыми бригадами окружить и уничтожить противника в районах совхоза «Красный Ударник», Русса с последующим выходом на Мясной Бор, Любцы. 23, 24 и 58 стрелковым бригадам с выходом на рубеж Любцы составить второй эшелон армии... Действия начать с 7.00, 17.01.42 г.» (ЦАМО РФ, ф.309, о.4073, д.8, л.24).

Пока шли бои за Ямно, сапёрная рота 23-й бригады за три дня – 15января построила через Волхов зимние переправы в районе ЯмноШевелёво. В 14 часов 17 января по этим переправам рота танков Т-60 (10 машин) форсировала реку и вышла на восточную окраину Ямно. (ЦАМО РФ, ф.1812, о.1, д.32, л.2; ф.309, о.4073, д.14, л.38).

Хотя глубокий снег и пожары в деревне весьма ограничивали действие лёгких танков, их прибытие укрепило боевой дух бойцов.

Докладывая генералу А.М. Василевскому об итогах первых двух дней наступательных действий войск фронта, К.А. Мерецков с горечью заметил, что ещё не собралась полностью наша авиация и с большими перебоями идёт подвоз снарядов. (ЦАМО РФ, ф.204, о.89, д.21, лл.137-138). После этого большую помощь наступавшим войскам оказала наша авиация, совершившая за несколько дней более 1500 самолёто-вылетов с целью нанесения ударов по боевым порядкам противника.

Несколько слов о военно-воздушных силах фронта. Части и соединения, входящие в них, имели хорошую подготовку и боевой опыт. В боях за Тихвин наши лётчики сбили 134 вражеских самолёта и 164 уничтожили на земле. Основным их недостатком была малочисленность.

К началу Любанской операции авиация фронта насчитывала всего 118 самолётов, из них:

истребителей - 71, штурмовиков - 19, пикирующих бомбардировщиков - 6, разведчиков - 4 и У-2 - 18. (ЦАМО РФ, ф.204, о.89, д.1529, лл.56-58).

Следует отметить, что в первые дни операции самолётный парк фронта пополнился почти ста машинами и возрос до 211 единиц. Но, к сожалению, почти исключительно самолётами У-2. Эти труженики днём и ночью снабжали войска продовольствием и боеприпасами, вывозили раненых, с наступлением темноты бомбили позиции противника. Но решать главные задачи разгрома вражеских войск им, конечно, было не под силу.

«Если 2-я ударная армия имела успех, то в 4-й и 59-й армиях наступление не удалось. Их атаки раз от раза становились всё слабее, а затем и совсем прекратились. Сосед Волховского фронта – 54-я армия Ленинградского фронта, израсходовав боеприпасы, 17 января тоже прекратила наступательные действия. Она остановилась на рубеже гора Пушечная, Лодва, ст. Молукса, ст. Погостье, Посадников Остров, посёлок Новые Кириши.

В этой обстановке атаки на правом фланге фронта означали пустую трату сил. После моего доклада Ставка разрешила перенести все усилия в направлении Спасской Полисти и Любани. Это направление оставалось затем главным ещё почти полгода. Вот почему вся операция стала называться Любанской.» (Мерецков К.А. На службе народу. – М.: Наука. 1983. – С.250).

В соответствии с этим решением приостановившая наступление 4-я армия расширила свой оперативный участок за счёт 59-й армии, а последняя сдвинулась ещё южнее, почти в тыл 2-й ударной.

ГЛАВА 6. ДАЛЬНЕЙШИЕ БОЕВЫЕ ДЕЙСТВИЯ НА УЧАСТКЕ 4-ЙАРМИИ

Переданный 4-й армии участок фронта Завижа, Выя увеличил фронт боевых действий армии на 10 км. Вместе с участком передавались две дивизии (288-я и 376-я) и три лыжных батальона (47, 48 и 50-й). Кроме того, армия с этим участком получила ещё один вражеский плацдарм, удерживаемый противником в районе Грузино. Этот плацдарм, также как и киришский, находился на чувствительном направлении нашей обороны и потому сразу же явился предметом особой заботы командования армии. В конце января 1942 г. перед армией в качестве первоочередной цели встала задача: сбросить немецкие войска не только с Киришского, но и с Грузинского плацдармов. Генерал Ляпин (новый командующий 4-й армией) решил вначале сбросить немцев с грузинского плацдарма. Он вывел в резерв 65-ю стрелковую дивизию полковника П.К. Кошевого, пополнил её людьми и вооружением, а затем нацелил на Грузино в усиление занимавшего там позиции 1218-го стрелкового полка 366-й стрелковой дивизии для начала активных действий против плацдарма. 1218-й стрелковый полк под командованием майора Заруба остался в 4-й армии на том месте, где вела бои 366-я дивизия, до передачи её во 2-ю ударную армию. В Грузино находились старые Аракчеевские казармы с глубокими подвалами и даже подземными ходами. 65-й стрелковой дивизии и 1218-му стрелковому полку была поставлена задача, взаимодействуя между собой, овладеть совхозом «Большевик» в 4 км восточнее Грузино и далее наступать на Грузино.

Организовав разведку, командир 2-го батальона 1218-го стрелкового полка лейтенант Комков повёл свой батальон в обход этого немецкого укреплённого пункта. Этот батальон, обойдя совхоз с тыла, овладел деревнями Людня, Хотилово, Мотылье, что создало для противника угрозу перехвата пути подхода к совхозу. Батальон Комкова подошёл вплотную к Грузино.

В это же время, когда батальон Комкова и подразделения 65-й стрелковой дивизии обходили совхоз с разных сторон, наши миномётчики открыли сильный фронтальный огонь по совхозу. Они этим ввели в заблуждение врага, который посчитал его за артподготовку и ожидал атаки с фронта.

Командиром батальона 1218-го стрелкового полка были согласованы вопросы взаимодействия с подразделениями 65-й стрелковой дивизии. В ночь на 3 февраля они одновременно пошли на штурм совхоза. Немцы не ожидали такой атаки и в беспорядке начали отступать. Нашими войсками при этом были захвачены трофеи: один исправный танк, два орудия, другое вооружение и много боеприпасов.

Совхоз «Большевик», находясь на господствующих высотах, занимал выгодное положение по отношению к Грузинскому плацдарму. С него хорошо просматривались вражеские укрепления и он был удобной исходной позицией для развития наступления. Это хорошо понимали гитлеровцы.

Поэтому они, собравшись с силами, ответной атакой вновь захватили совхоз. Командование 4-й армии, не ожидавшее столь быстрой потери только что завоёванных позиций, потребовало от командира 65-й стрелковой дивизии полковника П.К. Кошевого, вернуть совхоз. В дивизии к этому уже готовились. Подразделения 38-го стрелкового полка, под командованием майора И.Е. Абраменко, вечером того же дня стремительной атакой выбили гитлеровцев из совхоза. Противник оставил на поле боя до 150 трупов.

С утра 4 февраля бой разгорелся по всему фронту грузинского плацдарма. Гитлеровцы отчаянно сопротивлялись, но сдержать напора наших воинов не смогли. К утру 5 февраля Грузино было очищено от вражеских войск. (ЦАМО РФ, ф.204, о.89, д.98, л.17).

В руках противника осталась лишь бывшая аракчеевская усадьба, расположенная на небольшом острове р. Волхов, образованном искусственным каналом. Дворец и прилегающие к нему постройки, сооружённые в стиле средневековой архитектуры, с толстыми каменными стенами и узкими окнами немцы умело приспособили к обороне. Эта усадьба, получившая наименование «аракчеевское гнездо», стоила впоследствии нашим войскам немалых жертв. Тогда, в ходе боёв за Грузино, командование 4-й армии и штаб фронта видимо не придали особого значения этой усадьбе и не приняли сразу мер к её захвату, а наоборот сразу же после захвата Грузино, т.е. 5 февраля штабом фронта было принято решение вывести из боя 65-ю стрелковую дивизию и направить её в район действия ударной группировки фронта. Когда разобрались, было уже поздно. Противник укрылся за массивными каменными стенами, подбросил резервы и организовал систему огня. Впоследствии генерал Ляпин писал, что «...аракчеевское гнездо о существовании которого мало кто из нас ещё тогда знал, находящееся на острове, осталось неочищенным». (ЦАМО РФ, ф.204, о.89, д.170, л.9).

Следует заметить, что 4-я армия на протяжении Любанской операции являлась своего рода источником резервов. Так, 23 января убыли из её состава 191, 377 и 92 стрелковые дивизии, через несколько дней ушла 4-я гвардейская, а 5 февраля и 65-я стрелковая дивизия.

После ухода 65-й дивизии, оставаясь в районе Грузино, 288-я дивизия и 1218-й полк ещё в течение нескольких дней пытались овладеть «аракчеевским гнездом», но безрезультатно. Им удалось лишь разведать и изучить эту усадьбу. Для решения задачи просто не хвватало сил. Через несколько дней гитлеровцы, подтянув свежие резервы, пошли в яростную контратаку через район грузинского парка на позиции, занимаемые 1218м полком. Несмотря на то, что полк понёс большие потери, он сумел отразить контратаку. Особенно отличился младший лейтенант Бурлак. Он расставил миномёты в домах на окраине Грузино и через оконные проёмы миномётчики начали вести огонь по атакующим. Расчёты выходили из строя. Бурлак заметил, что в секторе огня от замолчавшего справа от него миномёта, гитлеровцы устремились в атаку. Младший лейтенант бросился к этому миномёту и начал работать один за весь расчёт. Ведя огонь, он уничтожал атакующих. 40 убитых фашистских солдат – результат действия младшего лейцтенанта Бурлака. Атака гитлеровцев была отбита.

1218-й стрелковый полк был выведен из боя в Грузино и отправлен к своей 366-й стрелковой дивизии во 2-ю ударную армию только 23 февраля 1942 г.

Атаки войск 4-й армии в районе Кириши и на левом берегу р. Волхова не получали развития. Потеря Грузинского плацдарма вынудила противника обратить особое внимание на удержание Киришского плацдарма.

Значение Киришского плацдарма теперь ещё больше возросло. В спешном порядке немцами был усилен гарнизон, увеличено количество орудийных и пулемётных огневых точек. Значительное количество артиллерии было перенацелено ими с левого берега р. Волхов для поддержки Киришского гарнизона.

Наступательные возможности 4-й армии непрерывно уменьшались.

Чтобы привлечь внимание командующего фронтом к этому факту, генерал Ляпин, 13 февраля 1942 г., доносил: общая численность армии составляет 17009 человек, из которых ведущих бой всего 5950 человек, 89 полевых и 14 противотанковых орудий, 9 миномётов, 55 станковых пулемётов. (ЦАМО РФ, ф.294, о.97, д.20, л.54).

Учитывая, что армия удерживала 80-километровый фронт, о наступлении с решительной целью не могло быть и речи. Она в лучшем случае могла вести активную оборону на занимаемых рубежах. Именно к такому выводу пришли и командарм и командующий фронтом. Мерецкову было известно, какие силы были переброшены другим армиям и что осталось на этом участке фронта. Командующий фронтом на донесении командарма-4 наложил резолюцию, разрешающую ограничиться частными операциями и активной разведкой. (П.Егоров. Через леса и болота, лл. 36-43, фонды музея Волховского фронта.; ЦАМО РФ, ф. 204, о. 97, д. 20, л. 54).

ГЛАВА 7. ПРОДОЛЖЕНИЕ БОЕВЫХ ДЕЙСТВИЙ НА ГЛАВНОМНАПРАВЛЕНИИ

Излагая далее боевые действия на центральном участке Волховского фронта, необходимо отметить, что после решения о перенесении всех усилий на направление Спасской Полисти и Любани именно здесь «создавалась группировка войск из трёх армий. В центре, на 15-километровом участке фронта, наступала 2-я ударная армия, справа от неё - 59-я армия, имея ударную группировку на своём левом фланге, слева от 2-й ударной армии - основные силы 52-й армии... Так самим ходом событий была внесена поправка в план операции. Главный удар направлялся в обход укреплённых позиций противника, а ближайшей целью наступавших войск фронта оставалась Любань». (Мерецков К.А. На службе народу. – М.: Наука.

– 1983, с. 250).

При наметившемся успехе на участке 2-й ударной армии комфронта приказал командарму Н.К. Клыкову с утра 15 января ввести в бой второй эшелон армии (две стрелковые бригады 53 и 59) и к исходу дня выйти на линию железной дороги Чудово-Новгород. (ЦАМО РФ, ф.204, о.89, д.108, лл.254-255).

Действия 53-й бригады, введённой в бой из второго эшелона в районе Ямно, показали, что эти силы были слишком слабы и не могли обеспечить перелом в нашу пользу.

Для усиления удара по распоряжению командующего фронтом на участке 327-й стр. дивизии была введена в бой 59-я отдельная стрелковая бригада под командованием подполковника Черника. Интерес представляет формирование бригады, которое началось в конце октября 1941 года в ПриВО с центром формирования в селе Дергачи, районном центре Саратовской области. Условия для формирования были далеко не лучшими.

Кроме здания школы, приспособленного для размещения в нём штаба бригады, каких-либо других зданий для размещения формирующихся частей и подразделений не было. Личный состав размещался постоем в крестьянских домах с. Дергачи и окрестных деревень. Это отрицательно сказывалось на подготовке и сколачивании подразделений. Руководил формированием бригады старший батальонный комиссар И.Х. Венец, комиссар бригады. Командир бригады и начальник штаба прибыли в бригаду только в 20-х числах декабря – за день-два до отправки в действующую армию первого эшелона. При формировании бригады смогли провести единственное учение на тему «Марш и встречный бой». При этом, внезапно поднявшийся буран и снежная вьюга, в совершенно открытой степи, помешали его успешному завершению, т.к. начались массовые обморожения. Плохо в ходе формирования поступало вооружение и материальная часть. Пушки и миномёты, часть винтовок и автоматов бригада получила только в Ярославле на ст. Всполье. Здесь же было получено тёплое бельё, ватники и стёганные брюки. Все это сказалось на качестве первых боевых действий бригады.

По словам комиссара бригады Венца, рядовой и сержантский состав был отличным. Было получено 500 человек коммунистов и комсомольцев, разбронированных и направленных в бригаду в качестве рядовых политбойцов. Они сцементировали партийные и комсомольские организации частей и подразделений. Командный состав, в том числе командиры частей и подразделений, а также политработники были призваны из запаса и не имели боевого опыта.

Первый эшелон прибыл на конечный пункт, станцию Неболчи 31 декабря 1941 года. Далее, следуя в пешем порядке, при глубоких снежных заносах, расчищая путь транспорту и боевой технике, части двигались вдоль реки Мста к Малой Вишере. К 11 января бригада подошла к месту назначения. Она получила задачу войти в прорыв на рубеже деревень Бор, Костылево и, действуя по тылам немцев, двинуться ко второму рубежу обороны немцев с целью перерезать железную дорогу Новгород-Чудово на участке Мясной Бор - Спасская Полисть и с ходу овладеть Спасской Полистью. Уже при переходе через Волхов враг обстрелял бригаду шрапнелью и нанёс большие потери. На западном берегу немецкая авиация бомбила её походные колонны. Утром 15 января бригада перешла в наступление, но внезапного удара не получилось, т.к. она была обнаружена немцами накануне. Кроме того, немцы забросили в тыл бригады группы автоматчиков, которым удалось вызвать некоторую панику в бригаде. Командир и офицеры штаба отправились в батальоны и ликвидировали панику. После этого с большим трудом бригада всё-таки смогла потеснить противника, однако, боевую задачу не выполнила. Комбриг за потерю управления боем Военным Советом 2-й ударной армии был снят с должности и заменён полковником В.Ф. Глазуновым. Бригада была выведена опять во второй эшелон для пополнения (Венец И.Х. О боях 59-й стр. бригады в Любанской операции. Рукописи докладов и сообщений на военно-исторической конф.

Ленинград, сс. 98-130).

2-я ударная армия, будучи слабой по своему первоначальному составу, с первых шагов испытывала необходимость в усилении. Командующий фронтом для её усиления 15 января переподчинил ей ранее находившиеся в составе 59-й армии стрелковые дивизии: 382-ю полковника Г.И. Сокурова и 366-ю полковника С.Н. Буланова. Последняя была передана без одного своего стрелкового полка (1218-го). Этот полк был задействован в боях за Грузинский плацдарм и поэтому временно остался в составе 4-й армии. Участок фронта с Грузинским плацдармом по решению ком.

фронтом был передан из состава 59-й армии в 4-ю. С этого момента в состав 2-й ударной армии стало входить уже три стрелковые дивизии.

традиции как в собственно богословском, так и в нравственно-аскетическом отношении. Ключевые слова: соприсутствие, ощутимость (...» история психологии АВТОРЕФЕРАТ диссертации на соискание ученой степени кандидата психологических наук Москва – 2008 Работа выполнена...»Программа вступительного испытания по предмету "Психология" в магистратуру.1.1. Раздел: Теоретическое, историческое и эволюционное введение в психологию Назвать и раскрыть: Систему явлений, из...» «Опыт Выживания в Кризис: Мысли и идеи о ведении бизнеса в разгар нынешнего финансового кризиса Майкл Ракмэн Основатель и Президент, "Senteo" Содержание Приветствие 3 История Вопроса 4 “Ударил кризис” 7 “Самое худшее уже позади!?” – А Вы уверены? 9 Является ли Впечатление Клиента все еще актуаль...» «Министерство обороны Российской Федерации Российская академия ракетных и артиллерийских наук Военно исторический музей артиллерии, инженерных войск и войск связи Война и оружие Новые исследования и материалы Труды Третьей международной научно практической конференции 16–18 мая 2012 года Часть I Санкт Петербург ВИ...» «ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ УДК 93 И.А. Базна к.ист.н., доцент Кафедра "Экономические и естественно-научные дисциплины" Северо-кавказский филиал федерального государственного бюджетного образовательного учреждения высшего профессионального образования “Белгородский государственный технологический университет им....» « государства Medieval Turkic-Tatar States №6 Казань – 2014 Научный ежегодник...» «муниципальное автономное общеобразовательное учреждение города Новосибирска "Гимназия № 10"СОГЛАСОВАНА УТВЕРЖДЕНА протоколом кафедры ЕНиЭ приказом директора гимназии № 10 от 07.04.2016 № 9 от 02.08.2016 № 85 УТВЕРЖДЕНА протоколом Научно-методического совета от 31.08.2016 № 1 РАБОЧАЯ ПРОГРАММА по предмету "ЭКОНОМИКА" для учащихся 10-11 экон...» кандидат исторических наук. Греческий кризис: итог национальной самобытности или ошибка европейского курса развития?1 В 2013 г. в рамках общеевропейског...» «2 Слово "устье" известно в языке восточных славян, которые начали расселяться на территории области ранее 9 века. В этот период и могло появиться селение с таким названием близ впадения реки Кавы 1 в Тверцу 2. До слав...» «Министерство образования и науки Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования "Иркутский государственный университет" Т. Я. Янгель, Г. В. Оглезнева История России (XIX – первая половина XX вв.) Подготовка к...» «Аннотация Предлагаемый учебно-методический комплекс разработан на основе Федерального государственного образовательного стандарта высшего профессионального образования по направлению подготовки 035700 Лингвистика (квалификация (степен...» Восточной Сибири возникновение первого потребительского общества связано с пребыванием декабристов, отбывающих наказание в казематах Забайкальского Петровского завода. Здесь в 1831 году было организовано...» «Государственное общеобразовательное учреждение гимназия № 148 имени Сервантеса Калининского административного района Санкт-Петербурга Открытый урок музыки

Письма ветеранов 305-й стрелковой дивизии о Любанской операции

Прошло несколько десятилетий, а боль о пережитом, теперь уже далеком, 1942 годе в «долине смерти» не утихает. Об этом свидетельствуют и письма ко мне ветеранов-участников тех событий, которые чудом уцелели и выкарабкались из цепких лап смерти, поджидавшей их в этой долине. Мне пришло письмо от 4 мая 1980 года от бывшего секретаря партбюро дивизиона, командовавшего огневым взводом батареи 305-й стрелковой дивизии, младшего политрука, а впоследствии лейтенанта Николая Григорьевича Богданова, который проживал в городе Зубцове Тверской области, по профессии учитель.

«Здравствуйте, дорогой однополчанин Александр Семенович!

Прошло 35 лет, как была разгромлена фашистская Германия. Мне до сих пор снятся кошмарные дни переживаний в Новгородских болотах. Я, как и Вы, стремился выйти из окружения, но обстоятельства сложились так, что финал был печальным. Наше командование дивизионом в свою группу отказалось взять младший комсостав, и мы стихийно организовались в небольшие группы и направились в разные направления…. Наша группа наткнулась на плотный заслон врага, и мы были пленены под селом Подберезье. Всего было пленено 29 тысяч человек. Среди пленных были комиссар нашей дивизии Айзенштадт, командир 830-го артполка и другие из старшего комсостава.

В конце декабря или начале января 1942 года в наш дивизион прибыли три студента из Свердловска, окончившие кратковременные курсы Шерстнев Евгений Петрович, студент индустриального института; Володя Артамонов из Свердловского горного института; Гордеев (он, как мне помнится, из Рязанской области). Затем прибыл четвертый – Залгаллер Леонид Абрамович – студент Ленинградского архитектурного института. Старший лейтенант Шерстнев был командиром батареи, старший лейтенант Залгаллер – командир взвода управления, старшие лейтенанты Артамонов – начальник связи дивизиона и Гордеев – командир огневого взвода.

Их судьба – все они были пленены. Л. А. Залгаллера (он был очень похож на Я. Свердлова) немцы расстреляли как еврея. Гордеева и Артамонова застрелили, когда они хотели что-то добыть из пищи и выбежали из колонны. Вот такая судьба у этих молодых людей. Как сейчас вижу перед собой красивого, энергичного Артамонова, мечтавшего продолжить учебу после войны; Залгаллер был прекрасный чтец и эрудирован по многим вопросам.

Мне лично хотелось бы на встречах ветеранов 305-й стрелковой дивизии в Новгороде услышать от товарищей Новикова и Златкина всю правду о случившейся трагедии, и почему Златкин избежал окружения. Такое желание у всех присутствующих. Но на этот вопрос ответа от них не услышишь, им невыгодно раскрывать карты. Ведь что случилось за неделю до окружения? Командир дивизии Барабанщиков со своим адъютантом на самолете (причина – болезнь) вылетают на Большую землю. За ним следует начштаба Николаевский, и затем – ниже рангом.

Разве было в истории русской армии бросать на произвол армию? Пример тому фельдмаршал А. В. Суворов.

Не знаю, согласны Вы со мной, но мое мнение такое.
Пусть мое откровение останется между нами.

С уважением Н. Г.

Слишком скудные сведения я поведал Вам, дорогой Александр Семенович, да и время прошло много, память не удержала всего виденного и пережитого. Если состоится встреча, то, надеюсь, мы поговорим о многом.
Здоровья Вам и всего наилучшего в Вашей жизни.

С уважением к Вам.
Однополчанин Н. Богданов».

***

В. А. Кузнецов, в 1941–1944 годах ответственный секретарь редакции газеты «Отважный воин» 2-й Ударной армии, в статье «Начало пути» описывает свой выход из окружения 25 июня 1942 года. «Вечером того же дня (25.06.42. – А. Д.) я рапортом докладывал начальнику отдела пропаганды и агитации политуправления фронта бригадному комиссару Златкину о судьбе редакции» . Так вот куда «исчез» наш начальник политотдела 305-й стрелковой дивизии Златкин, то есть ушел на повышение.

Из писем заместителя старшины 4-й батареи 830-го артполка Сергея Яковлевича Куткина:

«Дорогой Александр Семенович!

Благодарю за поздравление с праздником и все время жду от Вас письма, а пишете совсем редко. Вы спрашиваете, как я живу, бахвалиться нечем, а самое больное и тяжелое время наступает, когда попадаю в прошлое военное время нашей дивизии и ее трагические дни. В голову лезут бесконечные вопросы: почему это так случилось, неужели не знали, куда лезли с такими силами? Была ли другая территория для оказания помощи Ленинграду, кроме этих, непроходимых в летнее время болот? Кто нес охрану этой долины смерти, зачем нужно было залезать в этот мешок, почему не расширили проход? Вот такие вопросы попадают в голову, и ночь становится бессонной, а сам делаешься больным.

С того трагического времени прошло более 40 лет, а останки лучших наших товарищей, отдавших жизни за честь и независимость нашей Родины, до сих пор не убраны и не преданы земле. Воистину, никто не забыт!

Саша, тебя интересует, как я попал в плен. После того, как нам была дана команда выходить малыми группами и кто как может, а такую команду дал младший лейтенант связи нашей батареи, я хотел присоединиться к нему. Он приказал выходить самим отдельно. Это было поздно вечером 25 или 26 июня недалеко от узкоколейной дороги и настильной дороги, где мы втроем охраняли три своих орудия без единого снаряда и хозяйственные повозки батареи. Пришлось вынуть орудийные замки, завернуть и закопать в разных местах, а также и орудийные панорамы. Повозки облили керосином и подожгли. Попытались пойти к перешейку – к выходу, но уже было поздно. Тогда мы, пять человек, решили искать партизан, но не зная, в каком месте они находятся, не имея карты, не зная местности, мы несколько дней блуждали в тылу у немцев без еды. Напоролись на минное поле, где один человек был убит и один легко ранен, после чего мы углубились на занятую противником территорию и пошли на юг. По пути встретили небольшую группу немцев, завязалась перестрелка, патроны кончились, и мы оторвались от немецкой группы и блуждали в лесу без еды и боеприпасов до 6 или 7 июля. Вышли к лесной сторожке где-то в 4–5 км от Новгорода. Один из нас подполз к огороду, в котором находилась старуха. Женщина показала направление, куда нам надо идти. Чуть отдохнув, мы немного отошли от избушки, и нас окружили немцы с собаками и русскими добровольцами. Сопротивляться было бесполезно и нечем, да и мы едва-едва передвигали ноги. Отобрали у нас винтовки и документы и отвели в Новгород, где и поместили в лагерь. Военнопленных в лагере было очень много. Состоял он из нескольких секторов. Командиры находились в одном секторе, а красноармейцы – в другом. Там я и увидел командира 830-го артполка и других командиров.

Кормили нас очень плохо, гоняли на работу. Вскоре отобрали команду военнопленных, в которую попал и я, и увезли. Выгрузили нас недалеко от деревни Малое Замошье строить настильную дорогу (макаронку). Поставили нашу большую санитарную палатку, обнесли проволокой в несколько рядов и установили кругом вышки с часовыми. Там я от тяжелой работы в воде опух, и немцы меня хотели расстрелять как симулянта. Но за меня заступился один унтер-офицер (не знаю, чем я ему приглянулся). Меня вывели из строя и увели к санинструктору. Пришла машина, и меня увезли в Новгород в госпиталь для русских, где я пролежал до июля-августа 1943 года. Когда наши начали наступать, нас всех увезли под Лугу, затем в Прибалтику, Латвию, Литву, Германию, Штеттин, а затем в Норвегию на строительство железной дороги. Там нас освободили англичане. Кончилась война в 1945 году, мы были чуть живы, едва переставляли ноги – старики и куча вшей.

Приехал наш русский генерал, охрану сняли. Мы стали охранять себя сами. Генерал нам сказал: ”Вас перевезут на Родину после того, как вы станете похожи на людей. Домой не спешите, пусть они (англичане) приведут вас в человеческий вид“. Нам все выдали английское и постепенно стали нам увеличивать питание. Кой-кому мы сами сделали самосуд. Норвежцы к нам относились по-разному, иногда кое-что давали из еды. Потом пришел корабль, нас всех погрузили и привезли в Мурманск. Санобработка, первая госпроверка, а затем в город Козельск на вторую госпроверку, после чего отобрали в запасной 40-й артполк. Выдали красноармейские книжки, военное обмундирование. Погрузили нас с командирами в вагон и на фронт в Японию, но пока туда-сюда, война с Японией кончилась, и нас с командирами направили в шахты в Подмосковье. Уволился я только в ноябре 1948 года по инвалидности II группы – нефрит. Приехал домой, поступил работать на завод токарем, где и проработал до 1976 года. Все прошел, но все равно не то.

Решай сам, как мне было, хорошо ли.

Пиши, всегда рад. Твой Сергей.

Извини, что так плохо пишу. Не могу об этом спокойно вспоминать, незаслуженную грязь на нас вылили.

Пишите, буду рад Вашему письму.
До свидания. Куткин».

***

Из письма С. Я. Куткина от 14 мая 1985 года: «Наш однополчанин Богданов Н. Г. писал о подарке, полученном им ко дню 40-летия Победы, и в этом письме он сообщил о своем горе: он рассчитывал получить надбавку к пенсии 5 рублей, но ему в этом отказали. Сказали, что якобы у него прервался непрерывный стаж работы. Как он пишет, в 1950 году он работал инспектором районо. 29 августа зав. районо ему объявил, что он как бывший военнопленный не может занимать эту должность, и предложил подать заявление об освобождении. Заявление Н. Г. Богданов написал, это и послужило причиной отказа ему в надбавке. Но в этот же день – 29 августа, он был назначен преподавателем математики. Районо-то ведь одно и то же, где же справедливость? Взрослыми руководить нельзя, а детей воспитывать можно?? Вот и докажи, что ты воевал и проливал кровь на фронте, отголоски прошлого.

Крепко жму Вашу руку. С. Куткин. 21/VI-85г.

Сколько еще неизвестного, скрытого от народа.

Обидно, почему все нельзя, всю правду для народа.

Саша, давай, поднимай народ на последний ”штурм“ трагических Замошских болот, а что написали писаки за 40 с лишним лет о нашей судьбе?
Пиши. Куткин».

Хотелось Сергею Яковлевичу еще раз побывать на месте былых боев.

«Здравствуйте, Александр Семенович!

Ваш адрес мне дал А. З. Мильман.

Я Вас помню как командира 5-й батареи 830-го артполка. Перед окружением я исполнял обязанности старшины этой батареи, и был с Вами с этой работы снят. На мое место Вы назначили Н. И. Кажохина, если такого помните, я же обратно был направлен ездовым, а затем в пехоту – занимать оборону на реке Полисть. В то время мы находились в окружении в Замошских болотах. В окружении я пробыл до 15 июня. Два моих товарища Н. В. Ильин и Н. Л. Романов умерли от голода, а я каким-то чудом выжил. Затем я был направлен в запасной полк на выздоровление. Кончил войну в Латвии. По указу о демобилизации военнослужащих старших возрастов 23.06.45. был демобилизован и 20 июля 1945 года был уже дома в Калининской области, в Старицком районе. С 1946 по 1969 год работал председателем колхоза на родине. В 1964 году ушел на пенсию. Мне уже 75 лет, живу в Калинине, еще работаю в областной больнице в должности начальника снабжения.

Когда еще формировались в городе Дмитрове под Москвой, то помню командира полка Городовикова, командира дивизиона Домнича и нашего всеми уважаемого командира 5-й батареи Ротинова Михаила Петровича, которого уже в марте 1942 года отозвали как кинооператора в Москву.

Комиссаром дивизиона был Долинский, молодой парень в Вашем возрасте, который, по слухам, застрелился. У нас в батарее комиссаром был белорус, молодой парень, фамилию его не помню, военное дело совершенно не знал. За всю войну я был четыре раза ранен. Три ранения – пулевые, не задевая костей, и четвертое – осколочное в шею, от которого я был семь часов без сознания.

На Новый год ездил на автомашине в Ленинград. Проезжал мимо тех мест, где нас постигла злая судьба, заехал на станцию Мясной Бор, поглядел, где форсировали р. Волхов около совхоза. Поклонился всем товарищам, оставшимся лежать в земле, и с горьким осадком приехал в Калинин домой. Видимо, никогда не забыть перенесенное нами несчастье и горе в этих местах.

На этом кончаю. Буду очень благодарен, если Вы осчастливите меня своим ответом.

До свидания, с уважением,
Виноградов Сергей Осипович.
10.01.80. г. Калинин».

***

Помню, в майские дни 1942 года на наблюдательный пункт командира 120-мм минометной батареи старшего лейтенанта Шерстнева Евгения Петровича пришел комиссар этой батареи и провел беседу со всеми своими батарейцами, и мы, представители 5-й батареи 830-го артполка, тоже приняли участие в этом мероприятии. Под конец этот комиссар (фамилию его я, к сожалению, забыл) сказал: «После войны каждого взрослого человека спросят: что Вы сделали во время войны для Победы?»

(В нашей победе над фашистской Германией мы не сомневались). «Вот, например, спросят меня, – продолжал комиссар, – что Вы сделали для Победы? А я им скажу: «А что Вы еще от меня хотели?» И они, в свою очередь, ответят: ”Ах, извините, извините нас, пожалуйста“. И продолжат опрашивать других лиц».

Мы, присутствующие на этой беседе, свято уверовали, что такой опрос каждого будет! С каждого спросят, что он сделал для Победы! У каждого будет оценен личный вклад в Великую Победу и станет известен всем. Воистину, как в песне: «За столом никто у нас не лишний, по заслугам каждый награжден!».

В итоге никто и никем не интересовался. Как всегда, за редким исключением, в выигрыше оказались те, кто далек был от передовой линии фронта и занимал «теплые» места, сохранил свое здоровье, и, весьма скоро после войны эти люди стали высокомерно и равнодушно смотреть на нас, бывших окопников.

У таких, далеких от боев, как в огненном коридоре, лиц мнение одно – Власов сдал немцам 2-ю Ударную армию.

Геббельса как идеолога фашизма понять можно. Он был нашим заклятым врагом и поэтому всячески пытался опорочить Вооруженные Силы Советского Союза. Он был убежден, что есть закон, суть которого выражается в том, что чем страшнее ложь, тем люди охотнее в нее верят. И поэтому Геббельс объявил, что 2-я Ударная армия вместе со своим генералом Власовым сдалась в плен германским войскам. Сталину такая ложь ох как была нужна, чтобы скрыть свои просчеты и явную недальновидность в руководстве войсками, и он эту грязную фальшивку подхватил и выдал за действительность, которая оказалась очень живучей.

Посмотрите внимательно на состав армии, подумайте, как бы вы поступили, если бы вам предложили сложить оружие?
И вы придете к одному выводу: армию сдать невозможно. Воронову – стряпуху – можно, но армию – никогда.

Начальник тыла 2-й Ударной армии 5 июля 1942 года докладывал Военному Совету фронта: «Личный состав был измотан, выталкивая на себе материальную часть из болот к узкоколейке и лежневой дороге. До этого, в продолжение полутора месяцев, армия находилась на голодном пайке. Никаких запасов боеприпасов и продовольствия в армии не имелось, так как подвоза не было из-за отсутствия горючего… На 30 мая на территории, занимаемой армией, находилось на платформах и в вагонах 1 500 раненых, а 450 человек гражданского населения в лесу в ожидании эвакуации (гражданских принудили к эвакуации, а их дома сожгли, чтобы не достались врагу. – А. Д.)

7 июля решением ВС армии 80% личного состава было поставлено в строй, включая артиллеристов и минометчиков. Однако успеха армия не имела из-за отсутствия боеприпасов и плохо организованного взаимодействия с частями, наступающими с востока… Личный состав получал по 30–40 граммов сухарей в день, раненые – по 70–80 граммов на человека. Единственный продукт питания – конина. Однако из-за вражеской авиации нельзя было разводить костры, и конину ели в сыром виде, без соли. Истощение. Смертность в частях, особенно в госпиталях и среди гражданского населения.

С 20 по 29 июня вышло из окружения 3,5–4 тысячи человек, из боевых частей – 2 500. Осталось приблизительно 32 тысячи. Всего на 20 июня 1942 года армия имела 40 тысяч человек. Отошедшие части 52-й и 59-й армий после закрытия прохода составили 12–15 тысяч человек, а всего на довольствии было 50–55 тысяч.

Причинами гибели армии считаю:

1) отсутствие боеприпасов, голод, в силу чего армия, несмотря на исключительный героизм и самоотверженность всего личного состава, не смогла сдержать натиск превосходящих сил противника, дав ему возможность до предела сжать кольцо;

2) отсутствие помощи с востока;

3) для изучения гибели армии и установления виновных считаю необходимым назначить правительственную комиссию».

«28 июня Гитлеру было доложено о победном завершении Волховского сражения. В донесении сообщалось о 32 759 наших солдатах, взяты в плен» .
Какие же потери понесли наши войска в Любанской операции?

Людские потери в боях :

Навстречу 2-й Ударной армии в направлении на Любань наступала 54-я армия Ленинградского фронта. Она также являлась участником Любанской наступательной операции (7 января – 20 апреля 1942 г.). Армия продвинулась в этих боях на 25 км. На маленькой станции Погостье весна 1942 года открыла штабеля убитых за осень и зиму.

«У самой земли лежали солдаты в летнем обмундировании, в гимнастерках и ботинках, на них громоздились морские пехотинцы в бушлатах и широких брюках-клешах. Выше – сибиряки в полушубках и валенках, шедшие в атаку в январе-феврале 1942 года. Еще выше – политбойцы в ватниках и тряпичных шапках, выданных в блокадном Ленинграде…» (из статьи «Поруганные святыни»).

Солдат Волховского фронта, а ныне профессор, хранитель нидерландской живописи Эрмитажа Н.Н. Никулин предлагает: «Заснять бы эту картину для истории и повесить в кабинетах сильных мира сего для назидания. Но, конечно, этого не сделали. Ответственность за беспрецедентные потери принято относить за счет неприятеля, а высокопоставленные руководители зачастую бывали награждены и повышены в чине» .

Хотелось бы, чтобы слова А. Твардовского стали былью:

И памятью той, вероятно,
Душа моя будет больна,
Покамест бедой невозвратной,
Не станет для мира война.

Именно эти слова, как эпиграф, приведены И.А. Ивановой в книге «Трагедия Мясного Бора».

«Согласно докладу НШ 2-й Ударной армии полковника Виноградова шифровкой от 21.06.42 численность и боевой состав 2-й Ударной армии по состоянию на 21.06.42г. был: людей – 23 401.

Примечание: В сведения не включены 19-я Гвардейская стрелковая дивизия, 92-я стрелковая дивизия и 31-й Гвардейский минометный полк» .
По состоянию на 29.06.42. за р. Волхов было выведено 3 087 человек, в том числе из 305-й стрелковой дивизии – 56 человек.

Выведено 22.06.42 здоровых – 682 человек.
Выведено 29.06.42 здоровых – 3 087 человек.
Выведено раненых и больных – 9 462 человек (около 45%) .

С начала вывода войск 2-й Ударной армии на основной оборонительный рубеж и до 26.06.42 противник потерял перед фронтом 2-й Ударной армии не менее 30 000 солдат и офицеров. Уничтожено и подбито около 50 танков и сбито 20 самолетов. Войсками 59-й и 52-й армий были разгромлены части 1-й пехотной дивизии, подразделения 58-й пехотной дивизии и 505-й санбатальон.

Всего противник потерял убитыми и ранеными солдат и офицеров около 45 000, подбито и уничтожено около 60 танков и сбито свыше 20 самолетов.

Вторая Ударная в битве за Ленинград. Л., 1983. С.107.

Иванова И. А. От составителя // Трагедия Мясного Бора: Сб. воспоминаний участников и очевидцев Любанской операции. СПб., 2001. С.16–17.

Там же. С.18.

Гриф секретности снят. Потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Стат. исслед. М., 1993. С. 224–225, табл. 75.

Голованова Н. По другую сторону трагедии: К 55-летию полного снятия блокады Ленинграда // Невское время. 1999.

Материал для публикации передал:
Владимир Александрович Добров

Продолжение следует.

Любанская наступательная операция РККА начатая 7 января 1942 года имела цель прорвать оборону немцев, пробиться в тыл к 1-му армейскому корпусу, отсечь его, захватить Любань и вдальнейшем оперировать в направлении Ленинграда для снятия блокады. Зимой частям Волховского фронта удалось перейти Волхов, закрепиться и пробить брешь в немецкой обороне, которая позволила вводить соединения в тыл немцам для штурма Любани. К марту части 2 Ударной армии продвинулись на 75 км к западу, достигнув ж/д станции Рогавка, и на 40 км к северу, не дойдя до Любани 6-10 км. Фронт армии растянулся на 200км. Приказ наступать дальше по слабонаселенному лесисто-болотному участку привел к образованию "Любанской бутылки" площадью ок. 3 тыс. кв.км. с узким горлышком в месте прорыва - 11-16 км в ширину и ок. 4 км в длину от. д. Мясной Бор до д. Кречно. В начале марта, немцы оправившись от советского наступления подготовили силы для удара по коридору снабжения войск РККА. 15.03.42 с севера коридор атаковали от Спасской Полисти 4 д. СС "Polizen", 61 пд и 121 пд. С юга западнее Мясного Бора атаковали 58 пд и 126 пд. Так началась операция Raubtier (Хищник). 18.03.42 - северная группа перерезала северную дорогу снабжения ("Эрика"), а 19.03.42 - южная группа захватила вторую и последнюю дорогу ("Дора"). К 20 марта группировки сомкнули стальные клещи. После захвата стали готовиться отсечные позиции по рекам Глушица и Полисть. Части окруженных армий пытались пробить коридор обратно. До 31 мая, когда кольцо захлопнулось окончательно, коридор продолжал переходить из рук в руки. Не менее 6 раз его пробивали обратно. В эти периоды он пульсировал на ширину от 2,5 км до нескольких сот метров. Под обстрелом и перекрестным огнем возобнавлялось скудное снабжение окруженных частей. 14 мая Ставка разрешила прекратить захлебнувшееся наступление и отвести войска 2 УА на подготовленный рубеж Ольховка - оз. Тигода. А 22 мая был дан приказ об выводе армии из окружения. Увидев отступающие части немцы приняли ожесточенные попытки стянуть горловину Любанскому "мешку". В новом наступлении 254 испанская пд, 61 пд, 121 пд, 4 тд СС, 58 пд, 20мд и 2 пб СС замкнули коридор 31.05.42 года, оставив в окружении 9 дивизий и 6 бригад с тремя полками РГК 2УА, 52А и 59А - всего ок. 50 000 человек. Окруженные части подвергались артиллерийском, минометному обстрелам и бомбардировке с воздуха. Но все же советские армии пытались выйти из окружения. 22.06.42 частям 2УА удалось вывести из окружения ок. 7000 чел через узкий коридор. А уже 25.06. военный совет разделил армии на отдельные группы для самостоятельного прорыва. По данным Генштаба к 1.07 выйти удалось 9600 человекам. Но уже 28.06.42 Гитлеру доложили о победе в Волховском сражении. Немцам достались 649 орудий, 171 танк и 32 759 солдат были захвачены в плен. Из них 793 медработника. В целом Любанская операция обошлась нам в 403 тыс. потерь, из них 150 тыс. безвозвратно.

Ленинград в сорок втором (отрывок)

Перекрывая кольцо блокад,
Наши сердца стучат.
Это галанинцы средь лесов
Молча идут в штыки;
Это пластают фашистских псов
Гусевские клинки;
Это разведчики на тропе
Стынут в пурге слепой;
Это Буланов в худой избе
Слушает ветер в печной трубе,
Новый замыслив бой,
Чтобы пробиться к тебе, к тебе,
К светлой твоей, к трудной судьбе,
Чтобы сойтись с тобой!Дубовик. 15-16 февраля 1942 г.

Конец 1941 - начало 1942 года. Самая трудная пора для зажатых стальным кольцом блокады ленинградцев: голод, нет света, не работает отопление. За водой горожане ходят на Неву. На улицах - двухметровые сугробы, стоят трамваи. Выбиваясь из последних сил, люди тянут на саночках хоронить своих близких.

С Вороньей горы и с других высот фашисты систематически обстреливают город. Жерла дальнобойных крупповских орудий нацелены на Эрмитаж и Исаакиевский собор, на Публичную библиотеку и Адмиралтейство, на мосты и железнодорожные вокзалы, на жилые дома, школы, театры, на наиболее оживленные площади и перекрестки...

В эти дни каждый думал о том, чем и как помочь попавшим в большую беду ленинградцам.

Наступательная операция советских войск Волховского фронта и части сил Ленинградского фронта. 7 января советские войска перешли в наступление. Противник оказывал упорное сопротивление. Лишь к 17 января советские войска прорвали первый оборонительный рубеж противника. К концу января им удалось перерезать железную дорогу Новгород-Ленинград и выйти на подступы к Любани. Только в марте, прорвав оборону противника западнее Киришей, советские войска вышли на подступы к Любани с северо-востока.

Тем временем немецкое командование перегруппировало свои войска, что резко изменило соотношение сил на любанском направлении. 30 апреля советские войска прекратили наступление в районе Любани и перешли к обороне.

Замысел операции – окружить и уничтожить любанскую группировку войск противника и в дальнейшем выйти в тыл немецким войскам, блокировавшим Ленинград с юга, – не удался из-за недостатков в организации наступления, нехватки оружия и других материальных средств.

Немецкое командование могло накопить силы и обрушить на город удар, который его защитники просто не смогли бы парировать. Единственным средством воздействия на обстановку в руках советского командования были войска на внешнем кольце окружения. Только их действиями можно было оттянуть основные силы группы армий «Север» от Ленинграда. В идеале войска Волховского фронта должны были вынудить противника отойти от Ленинграда под угрозой окружения и тем самым восстановить коммуникации между страной и городом. Поэтому возможность выбора стратегии у командования Волховского фронта отсутствовала: нужно было только наступать.

Во второй половине февраля 1942 года советское командование продолжало концентрацию сил для наступления на Любань , на пути к которой лежало село Красная Горка, расположенное на высоте. Первыми в бои за Красную горку вступили 80-я кавалерийская дивизия , 39-й и 42-й лыжные батальоны.

С 25 февраля советские войска продолжили наступление на Любань, но подверглись сильнейшему авиационному налёту, от которого пострадали не только войска ударной группировки, но и остававшиеся у основания прорыва частиВ то время, как захлебнулось наступление 2-й ударной армии, в наступление перешла 54-я армия . Она также сумела прорвать оборону и приблизиться к Любани, взяв ряд опорных деревень. Однако отсутствие координации в действиях армий не позволило достичь оперативного успеха.

9 марта на Волховский фронт в том числе для координации деятельности фронтов, прибыла делегация, в которую вошли К. Е. Ворошилов , Г. М. Маленков , А. А. Власов , А. А. Новиков , А. Е. Голованов , С. И. Руденко . Однако момент был уже упущен: ещё 2 марта на совещании у А. Гитлера было принято решение о переходе в наступление на Волхове до 7 марта .

Любаньская операция была задумана советским командованием в форме глубокого прорыва с одновременным окружением занимающей оборону на рубеже р. Волхов группировки противника. Своими смежными флангами Ленинградский и Волховский фронты должны были нанести удар по сходящимся направлениям на Тосно Таким образом, убивались два зайца - прорыв блокады и окружение непосредственно осуществляющей блокаду группировки противника.Пробивать узкий коридор к городу вдоль одной из железнодорожных веток или по берегу Ладоги сочли нецелесообразным. Фронт в районе Ленинграда должен был сдвинуться на запад на всем пространстве от озера Ильмень до Ладожского озера, а вперспективе - до Финского залива, вернувшись тем самым к обстановке августа 1941 г.

Первым днем Любаньской операции можно считать 4 января 1942 г. Начала наступление 54-я армия Ленинградского фронта силами пяти стрелковых, одной танковой (без танков) дивизий, одной стрелковой бригады, одной бригады морской пехоты, одной танковой - бригады и трех артиллерийских полков РГК. Она перешла в наступление с рубежа Вороново - Малукса - южный берег болота Соколий Мох в общем направлении на Тосно. В течение нескольких дней войска армии безуспешно пытались прорвать оборону

Еще более драматично развивались события в полосе наступления Волховского фронта. К назначенной дате наступления - 7 января 1942 г. - не прибыла армейская артиллерия 2-й ударной армии, не сосредоточилась авиация, не были накоплены запасыбоеприпасов. Более того, не участвовала в боях в первый день наступления единственная свежая дивизия армии - 327-я стрелковая дивизия И.М.Антюфеева.

Однако, не дожидаясь полного сосредоточения войск, армии Волховского фронта перешли в наступление в 10.00 утра 7 января. Форсировав на отдельных участках р. Волхов, войска армий понесли большие потери в боях за прибрежные населенные пункты, не имея сил для развития успеха в глубину.

Последующие попытки продолжить наступление не увенчались успехом. Раз за разом войска двух армий цеплялись за западный берег Волхова, пытались развить наступление в глубину, но отбрасывались назад контратаками противника.

В целом, в течение февраля - первой половины марта 1942 года по всему периметру прорыва 2-й ударной армии и в зоне действия продолжались бои за опорные пункты: советские войска, испытывая недостаток в снабжении (особенно внутри зоны прорыва) отчаянно штурмовали их, пытаясь осуществить прорыв, немецкие же войска так же отчаянно оборонялись, осознавая ценность опорных пунктов, удачно маневрируя и осуществляя авиационную и артиллерийскую поддержку. Наступающим нигде не удалось добиться каких-либо значимых успехов.

В результате Любанской операции была перерезана железная дорога широкой колеи Новгород - Чудово. Это заставило немцев построить обходную узкоколейку длиной 72 км, получившую условное наименование «Звезда». Поэтому, несмотря на то что ни одной из сторон в зимней кампании 1942 г. не был достигнут решительный результат, общая обстановка под Ленинградом изменилась в пользу советских войск - непосредственная угроза городу была надолго ликвидирована.